Возьми меня с собой
– Просто дай мне шанс показать тебе, что я давно не мальчишка!
– Остынь! – засмеялась она, но парень схватил ее за предплечья и потребовал:
– Ну, давай же, поцелуй меня! Покажи, что умеют эти медовые губки!
– Оставь что‑нибудь на потом! А то, если все сразу – быстро наскучит…
– Что‑то я сомневаюсь, чтобы ты наскучила мне быстро! – хрипло прошептал он. – Хочу попробовать тебя всю…
– Придержи коней, ковбой! – она снова смеялась, поддразнивая, и Сон У не стал ждать, когда девушка сама сделает шаг навстречу, а снова припал к ее губам.
Они оторвались друг от друга только через несколько бесконечно долгих минут, и Жована сделала шаг назад, а потом еще, и еще, и вышла через все еще открытую дверь, приложив указательный палец к припухшим губам, а потом повернулась и умчалась в свою комнату.
Сон У судорожно, длинно вздохнул – в паху ломило. А затем закрыл дверь и пошел в душ, под хлещущие струи прохладной воды…
Жована же, прибежав в свою комнату, захлопнула дверь и прислонилась спиной к деревянному полотну.
Она чувствовала себя странно. Ей были невероятно приятны поцелуи парня. Целуясь с ним, находясь в его объятиях, девушка почувствовала возбуждение, весь ее мир словно перевернулся, раскрылся и заиграл новыми, яркими красками. Но в то же время она страшилась пойти до конца, тем более, когда в доме вместе с ними находились ее мама и отец Сон У.
К тому же девушка была уверена, что молодому корейцу от нее нужно только одно – ее тело, чтобы удовлетворить свою похоть. Пойти на это она не была готова. Да и не хотела… Жована всегда думала, что ляжет с постель только с тем мужчиной, которого будет беззаветно любить, и который так же будет любить ее. И была уверена, что никакой любви между ними нет, да и вряд ли когда будет – слишком мало они знакомы, чтобы она поверила в любовь с первого взгляда.
Девушка прошла в ванную комнату и долго плескала в лицо холодной водой, пытаясь остудить горевшую кожу щек. Губы припухли – они до сих пор помнили прикосновения языка и губ Сон У.
Она взглянула на себя в овальное зеркало над раковиной и покачала головой – у девушки в отражении был лихорадочный румянец во всю щеку и неестественно блестевшие глаза.
Приложив обе ладошки к щекам, она прошептала: «Ты сошла с ума, Жована Перейра дос Сантос! Ты определенно свихнулась, дурочка!»
Она уже успела переодеться в пижаму и улечься в постель, когда в дверь комнаты негромко постучали. Девушка замерла, а стук повторился.
– Кто там? – спросила она.
– Доченька, это я, – раздался голос Аны. – Ты уже спишь?
– Нет, мама, входи, – ответила она, натягивая повыше на грудь одеяло.
Ана вошла – все в том же домашнем брючном костюме – видимо, она еще не готовилась ложиться. Прошла к кровати и присела с краю.
– Доченька, у тебя все нормально? – спросила женщина.
– Да, мама. А почему ты спрашиваешь?
– Мне показалось, или между вами с Сон У какая‑то размолвка?
– Нет, мама. Все в порядке, правда. Просто… он обещал, что мы пойдем в клуб, и он познакомит меня со своими друзьями. А сам вообще пропал – и ни ответа, ни привета…
Конец ознакомительного фрагмента
