Возьми меня с собой

Иногда они проводили ночь вместе, обычно в одной из квартир, принадлежащих отцу Бо Ра – Сон У никогда не приглашал девушку к себе, как она ни намекала ему на это. Просто отмалчивался, и все. А наутро они могли приехать в университет вместе, и это никого не удивляло.

Похоже, студенты так и считали их парочкой. Это продолжалось довольно долго. Но в какой‑то момент Бо Ра стала замечать, что Сон У словно отдалился от нее. Ее это обеспокоило, но спросить прямо, что происходит, она не могла. И только старалась еще больше окружить парня своим вниманием и своей лаской. А его, это, кажется, понемногу начинало тяготить. Хотя пока он и не показывал этого явно.

И вот сейчас что‑то произошло. Девушка чувствовала это. И то, что Сон У так поспешно строчил сообщения в телефоне, и то, как он куда‑то ушел, а потом, вернувшись с довольным, улыбающимся лицом, попросил Кан Ина сфотографировать его и в ту же минуту отправил фото неизвестному контакту – разозлило ее изрядно. Но она надеялась, что и завтра Юн Сон У проснется в ее постели, а потому загнала в самый дальний уголок своего мозга недовольство, и когда Сон У обняв ее, предложил коктейль, решила принять его жест.

Кругом шумела толпа, гремела зажигательная танцевальная музыка – народ развлекался, кто как хотел. И насколько им позволяли их бумажники. Так что вскоре одни коктейли сменились другими, градус настроения Сон У заметно повысился. Да и компания их была уже довольно разгорячена. Танцпол поманил молодых людей к себе, и они радостно отдались ритмичным движениям под музыку какого‑то заезжего диджея.

Но вот быстрая мелодия сменилась медленной и плавной, и Бо Ра, выжидательно глядя в глаза парня, обняла его за шею и, почти повиснув на нем, попросила с придыханием в голосе:

– Пригласи меня танцевать, оппа!..

Хмель уже изрядно завладел мозгом Сон У, и он, обхватив руками тело девушки и притянув ее к себе, начал покачиваться вместе с ней в такт музыке. Она прильнула к нему так, что между их телами практически не осталось свободного места, и потянулась вверх, поднявшись на носочки – даже на высоких каблуках Бо Ра была ниже Сон У.

Ее губы были так близко, они так соблазнительно приоткрылись, что парень не сдержался – накрыл их требовательным поцелуем. И девчонка тут же засунула свой юркий язычок ему в рот и принялась бесцеремонно хозяйничать там.

Они почти остановились на месте, но на это никто из окружающих не обратил никакого внимания: тут и там, повсюду были такие же парочки, больше озабоченные химией между ними, нежели посторонними клиентами клуба, пришедшими, как и они, повеселиться и развлечься в этот поздний вечер.

Поцелуи так распалили их обоих, что Сон У пробормотал, глубоко дыша:

– Детка, поехали к тебе!

А ей только того и надо было. На такси они быстро доехали по ночным улицам Сеула до квартиры Бо Ра, и там Сон У, наконец‑то, снял все то напряжение, что скопилось в его теле после приезда дерзкой голубоглазой мулаточки, действующей на него, словно горящая спичка на клочок бумаги…

 

Оппа¹ – обращение девушек и женщин к старшим братьям или близким друзьям‑мужчинам, (в неформальной обстановке) по отношению к молодым людям старше их. Так зачастую девушки обращаются к своим молодым людям. Это ласковое обращение тоже совершенно неправильно было бы переводить просто "брат". Девушка никогда не будет называть юношу "оппа", если он ей не нравится. Она будет называть его по имени или как‑то иначе.

Эгьё² – корейское слово, означающее «милый», «миловидный», «очаровательный», «прелестный», «прекрасный», «дружелюбный». На корейском языке обозначает проявление привязанности, часто выражаемое, в том числе посредством милого/детского голоса, мимики и жестов. Это особое наигранное проявление чувств с искажением голоса и добавлением различных жестов с целью вызвать умилительную реакцию у публики.

 

Глава вторая

 

Подспудно Жована весь день ждала, когда Сон У позвонит или напишет сообщение, оповещая ее о том, к какому часу нужно быть готовой для поездки в клуб. Даже вытащила из шкафа в «своей» гостевой комнате плечики с купленным платьем. Достала коробку с туфельками на высоких изящных каблуках, повертела их в руках, любуясь слегка округлыми носками и довольно обминая пальцами мягкость пятки, а потом не выдержала‑таки – сунула в них босые ноги, прошлась туда‑сюда по комнате, привыкая к колодке. Несмотря на высокую шпильку, нога чувствовала себя комфортно. Потом девушка сняла аккуратно обувь и положила обратно в коробку. Приложила к груди платье прямо с плечиками, опустив подбородок, оглядела себя, снова убедившись, что выбор именно этого наряда был единственно верным. Она заметила, как вспыхнул взгляд Сон У, когда она вышла из примерочной кабинки. Вот только почему парень так настоятельно требовал, чтобы она не покупала платье? Оттого ли, что Жована выглядела в нем потрясающе? Или оттого, что он не желал, чтобы другие мужчины в клубе пялились на нее? Как он там сказал? «Не жалуйся, если весь вечер придется отбиваться от назойливых мужиков»?

Хм. В конце концов, она не маленькая девочка…

Однако в этот вечер ее планам не суждено было сбыться. Сон У словно исчез, растворился, не подавая никакого знака от себя. К вечеру Жована начала злиться на непостоянного красавца, который сначала напел ей в уши, а потом пропал. Но первой писать или звонить ему девушка не собиралась.

Просидела сначала половину вечера в гостиной Тэ Хёна перед огромной плазмой, бездумно глядя на экран и едва ли осознавая, что там показывают, а потом, прекрасно понимая родителей, которым явно не терпелось остаться наедине, поднялась с большого мягкого дивана и, сообщив, что отправляется спать, пожелала им доброй ночи.

Придя в комнату, раздраженно сунула в шкаф плечики с нарядом. Вслед за платьем отправилась и коробка с туфлями. «Никаких клубов с этим обманщиком!» – решила для себя девушка. Раздражение на парня настолько переполняло ее, что девушка залезла в свой чемодан и достала пухлый дневник в твердой обложке, лежащий на самом дне.

За много лет Жована привыкла доверять бумаге свои самые сокровенные тайны, свои мысли и желания. Так повелось еще с тех пор, когда родители развелись, что для девочки‑подростка стало большим стрессом. Вот и сейчас, приняв душ и переодевшись в пижаму, Жована уселась по‑турецки на кровать и положила на колени раскрытый дневник.

Последняя запись была сделана еще дома, в Рио, незадолго до их поездки в Сеул. А здесь девушке было пока попросту некогда вести записи.

Жована взяла тоненькую шариковую ручку, которая всегда находилась тут же, в дневнике, и начала записывать, перенося на бумагу все свое негодование и возмущение несносным Сон У.

Ну, почему, почему он оказался именно таким? Красивым, как ангел, и насмешливо‑дерзким. А как он целовался! У девушки просто ноги подкосились тогда, в заснеженном парке на горе Нам Сан, куда он потащил ее…

Конечно, раньше Жована целовалась с парнями – и в старшей школе, и после… Но те поцелуи не шли ни в какое сравнение с тем, что чувствовала она, когда дерзкие, настойчивые губы прикасались к ее губам, когда он сминал их, атакуя с пугающим напором…