Все начинается с хвоста. Повесть в рассказах

Пальто должны были поступить в продажу в начале сентября как осенне‑зимние модели. Но фотосессии для журналов и рекламных плакатов начались еще в июне, и они успели отснять почти все, за исключением нескольких моделей удлиненных меховых курток. Катя ездила на фабрику каждое воскресенье, когда сцена актового зала была свободна для съемок. Ей, как ведущей модели и прототипу новинок, фабрика подарила несколько вариантов пальто с разными хвостами.

– А что, если… Ну хотя бы для сегодняшней фотосессии, а там посмотрим, – решила Катя.

Она достала все пять пальто и разложила их на кровати. Три с искусственными хвостами она отмела сразу. Им до Катиного хвоста было как «Запорожцу» до «Мерседеса».

Два других тоже вызывали сомнения. Хотя мех был белый и натуральный, но один был молочного оттенка, а второй, песцовый, был похож на Катин настоящий пропавший хвост, но короче сантиметров на тридцать. Катя отстегнула его от розового пальто и пошла искать медицинский пластырь. Лучше короткий, чем вообще никакого, решила она.

Быстро приняла душ. Бутылки специального шампуня с чистотелом одиноко стояли на полке в ванной комнате. Было странно мыться бесхвостой, и обтираясь полотенцем, она ловила себя на том, что хочет крутануть бедрами и отряхнуть хвост от воды. Катя привела в порядок свои каштановые волосы, поглядывая на бесхозную щетку для расчесывания хвоста. Вздохнула, накинула легкий халатик и отправилась на кухню завтракать.

Странно, но не хотелось ни молока, ни хлопьев для завтрака, ни даже кофе со сливками. Вместо овсянки на молоке или йогурта с ягодами она поджарила себе яичницу, что было совсем не в ее вкусе.

Следующим шагом было закрепить хвост так, чтобы он выдержал трехчасовую фотосессию.

Медицинский пластырь она не нашла. Да и в медицинском шкафчике был жуткий беспорядок, и там было все: от скрепок до старых лезвий для опасной бритвы – только не то, что надо. В ящике кухонного стола Катя нашла скотч для посылок, и после трех неудачных попыток она смогла с помощью двух липких полосок крест‑накрест закрепить хвост на своем теле в районе копчика пониже спины. Утянулась корсетом, чтобы тот страховал скотч. Вроде держится крепко. Надела майку на два размера больше, с гербом Саратова. С джинсами пришлось повозиться. Как она ни старалась – безжизненный хвост после пары минут в тесных джинсах висел как тряпка. Катя сняла джинсы и надела растянутые треники, запихнув хвост в обширные зимние панталоны. Вид у нее был еще тот.

 

* * *

Фотостудия фабрики не имела своего отдельного помещения. Софиты и фотооборудование были свалены в углу кабинета Вадима, а съемки проводили на сцене пустого актового зала с монтажом заднего фона. К приходу Кати уже все было готово. На заднике висел зеленый экран. На сцене стояли лампы и отражатели. Горы верхней одежды грудились на креслах первого ряда. Весь персонал – пожилой фотограф дядя Слава и Вильетта, молоденькая гримерша и костюмерша в одном лице. Сколько лет было Вильетте, Катя не решалась спрашивать. 18? 21? 33? Короткие юбочки, кружевные лифы и чулки с поясом, густая челка и два конских хвоста в лучших традициях японского аниме. Вильетта дополняла свой образ вечной девочки умелыми рисунками на лице – сердечками, цветочками, рисовала себе огромные глаза, а иногда кошачьи усы.

Вильетта относилась к Катиному хвосту как к живому существу, ласково называла его Хвостиком и благоговейно гладила с разрешения Кати. Вообще‑то, мама дала дочери имя Виолетта, но отец на радостях так упился по дороге от роддома до загса, что не смог выговорить чудное имя при получении свидетельства о рождении. Каких только имен не перевидал загс, так что Вильетта была еще цветочками.

– Здравствуйте, Вильетта. А где Вадим? – спросила Катя.

– Здравствуйте, Катя и Хвостик. Вадим улетел в Милан за новыми тканями. Там появился новый крутой непромокаемый букле – ауф!

– Букле?

– О, это тема! Вадим готовит что‑то новое для осени тоже.

Иногда Катя не понимала Вильетту. Например, она и понятия не имела, что такое «ауф», но вместо этого переспросила про букле, чтобы не прослыть уж совсем чайником в мутных водах молодежного жаргона. Она рассеянно слушала про талантливого Вадима и новые ткани из Милана, в душе радуясь, что он не будет присутствовать на съемках. Лишь бы сегодня как‑то пронесло. Что будет дальше, она боялась загадывать.

– А где наш Хвостик? – Вильетта захлопала в ладоши.

Катя вывалила самозванца на пол. Зрелище было жалкое. Августовская жара превратила его в мокрую свалявшуюся тряпку.

– Что‑то он сегодня не в теме, – забеспокоилась Вильетта.

– Приболел, – соврала Катя. – Вы же видите, какая жара. Он любит холодную погоду.

– И какой‑то короткий, – продолжала Вильетта, разглядывая песцовый хвост.

– Я его подстригла.

Вильетта удивленно подняла брови. Катю несло дальше:

– Ну, как волосы стригут. Если хвост не стричь, то он вырастет о‑о‑о‑очень длинный, да и концы секутся.

– Отвал башки, – сказала Вильетта, – я и не знала, что их надо стричь. Да, после стрижки наш Хвостик стал как варик фасона «Морозный закат», ну те, от розовенького пальто. Рил ток. Ведь правда?

– Угу, – Катя кивнула, сгорая внутри от стыда, и полезла в свой рюкзак, притворившись, что ей там что‑то срочно надо найти.

– Не двигается сегодня? – опять спросила Вильетта.

– Он теряет подвижность, когда мокрый.

– Ноу проблем. Давайте его высушим феном.

– Не, фен он терпеть не может. Это только усилит мигрени.

«Боже, что я несу?» – подумала Катя.

– У хвостов тоже бывают мигрени? Полный зашквар.

– Ну‑у‑у… не мигрени, конечно. Это я неудачно выразилась. Помните, как в «Трое из Простоквашино»: «То лапы ломит, то хвост отваливается», – Катя пришла в ужас, но нашла в себе силы продолжить: – Вот его как раз ломит при магнитных бурях.

– Точно. У меня тоже с утра вайб не очень. Сегодня ведь день активного солнца. Бедный Хвостик.

«Бедная я. Без хвостика, скоро без работы, без будущего». Катя закусила губу в раздумье.

– Простите, пожалуйста, за мои криповые вопросы, – извинилась Вильетта. – Вы, наверное, эмоционально очень сильно связаны. У меня есть лайтовые мятные конфетки. Хотите парочку для релакса?

Катя кивнула, не в силах придумать еще одну ложь. Они прошли в маленькую гримерку за сценой, где стояли раскладной стол, переносное зеркало и чемоданчик Вильетты с косметическими принадлежностями. Что‑что, а макияж Вильетта делала отменный.