Втайне от мечты. Книга 1

Посещение закончилось с закономерным итогом: родителей в школу. Мне не жить. Но возвращения домой есть время. Прежде чем встретиться с необузданным гневом матери, мне предстоит ещё пережить четыре урока.

И я точно не планировала выходить из тени комфортного образа невидимки. А пришлось.

 

Глава 8. Мне нечего терять

 

Ирина

Я шла по коридору, будто на казнь. Все оборачивались, стоило только показаться в поле зрения. За спиной шептались. Лучше бы я была невидимкой для всех. Или же у меня разыгралось воображение.

Увы, но нет. В школе невозможно что‑то утаить. Новости разносятся быстрее скорости света. Уверена, среди моих одноклассников найдётся тот, кто заснял всё на телефон и выложил в школьную группу в Ватсапе. Не в ту, где полно учителей, а подпольную. Приглашения в неё раздавались тайком, передавались из рук в руки и под страхом исключения запрещено рассказывать о ней.

Как в том фильме. Первое правило клуба: никому не говорить о клубе. Второе правило клуба: никогда и никому не говорить о клубе.

У меня не было телефона. Да и не нужен он. Кому звонить? Но сейчас я очень жалела об этом. Руки чесались от желания заглянуть и узнать, к чему готовиться.

– Привет, – раздалось сбоку. Вздрогнула и, резко обернувшись, подобралась, готовая принять любой удар. – Это ты Антипова с 9 «Б»?

– Да, я, – ответила высокому крупному парню с коротким тёмным ёжиком волос и обаятельной улыбкой. Он смотрел открыто. Искала и не смогла найти усмешки в его глазах.

– Я видел, как ты с Цербером сцепилась. Ты крутая! Не у всех столько смелости! – И хлопнул по спине со всей своей немалой силой. Еле устояла на ногах. – Меня Степан зовут. Если что потребуется, я в твоём распоряжении. Обращайся!

Я в шоке! Буквально забежала в туалет. Обшарпанные, исписанные маркерами и губной помадой кабинки. Вот не пойму, как можно рисовать помадой на грязной, никогда не моющейся поверхности кабинки общественного туалета, а потом спокойно красить губы? Или после этого помаду выкидывают?

Открыла единственный работающий кран и ледяной водой. Подставила руки. Набрала полные ладони ледяной воды и плеснула в лицо, желая охладить пылающие щёки. Но жар не проходил. Капли стекали по лицу и шее, забегая за воротник белой блузки. Руки замёрзли. Невозможно больше прятаться.

В двери кабинета заходила готовая к битве. Мокрые волосы причесала руками. Ими же вытерла влагу с лица, не боясь размазать косметику: просто не пользовалась ей. Видок ещё тот. Но мне плевать. На всё и вся.

Иду, гордо подняв голову. Смотрю только вперёд. Я не боюсь их. Хватит.

– Эй, Антипова, и чему ты научилась в своих книжках? – преградила путь Лизка Кирова, самая популярная девочка в классе. Поговаривали, что она встречается со студентом. Я не знала, правда это или нет. Сплетни мне неинтересны. – На многих успела отработать навыки?

Она нагло улыбалась, привыкшая к своей безнаказанности. Единственный, избалованный, залюбленный родителями ребёнок. Комнатный цветочек, привыкший, что мир вертится вокруг.

– Дай пройти, – прошипела змеёй, сделав шаг навстречу. Мы стояли так близко друг к другу, что я смогла разглядеть чёрные крапинки внутри серых глаз.

– Что, счёт потеряла? Ты не стесняйся, расскажи, мы здесь все люди взрослые собрались. Может, найдётся среди наших ребят тот, кто захочет проверить твои умения. – И громко рассмеялась мне в лицо. Честно, я стерпела это, обойдя Кирову, чуть задев её плечом. Я стерпела, когда Лизка схватила за рукав, да так, что тот треснул по шву. – Может, Синицын будет первым? Зря ты отказалась от свидания!

Но это терпеть не намерена. Вся злость, безнадёжность, боль, то копились внутри долгие годы существования, разом потребовали выхода. Рывок (рукав испорчен безнадёжно), хватаю Кирову за руку, резкое движение и я за её спиной. Локоть выгнут в неестественное положение. Чуть выше и одноклассница верещит от боли. Толкаю её животом на парту, не выпускаю захвата. Наклоняюсь и шепчу:

– Ещё хоть слово и ты пожалеешь. – Мой голос похож на ледяной яд. – Пару переломов обеспечу, как делать нечего. Мне терять нечего, а ты своего студентика нескоро сможешь обхаживать. Поняла?

– Отпусти! – Верещит Лизка. – Ты пожалеешь! Ты хоть знаешь, кто мои родители?

– А мне плевать! Сказала – умей отвечать за слова, а не прятаться за спину предков. Я последний раз повторяю: не трогай меня. Мне терять нечего. А тебе подпорчу симпатичную мордашку и обеспечу пару месяцев гипса. Поняла?

Наступила на ногу и хорошенько потопталась, сильнее прижимая к парте.

– Ир, ты чего? Она же пошутить хотела. – Робко раздалось откуда‑то сбоку. Я без труда узнала голос. Можно и не оборачиваться, но я развернулась, создавая дополнительное давление на бедную конечность своей противницу. Нет, мне не жалко её.

– А я не понимаю шуток. Особенно таких. Вы не знали о моём существовании десять лет. Предлагаю забыть о нём и сейчас. Вы не трогаете меня, я не трогаю вас. – Это собеседнику, а после еле трепыхающейся подо мной сопернице: – Поняла меня, Кирова? Не слышу ответа!

– Поняла, – прохрипела Лиза. – Отпусти!

Я отпустила. Подобрала сброшенный рюкзак и села за свою любимую последнюю парту. В полной тишине. Одноклассники смотрели во все глаза, но молчали. Никто не подумал вмешаться. Интересно, запись этого события попадёт в чат школы?

Лучше бы не попала. Но мне всё равно. Я не лукавила. После звонка завуча матери вряд ли приду завтра в школу. Просто не смогу. Слишком хорош знаю, чем закончится очередной разбор полётов.

Прозвенел звонок. В класс влетели запоздавшие ученики, пахнув сигаретным дымом и морозным воздухом. На соседнюю парту приземлился Синицын. Я видела, он собирался что‑то сказать, но в кабинет широким шагом вошла учительница физики. Все разом поднялись.

– Здравствуйте, садитесь. Начинаем урок. Записываем тему урока…

Народ зашуршал тетрадями и заскрипел ручками. Но кто‑нибудь обязательно оглядывался на меня, печатая очередное сообщение в телефоне. Обсуждают произошедшее.

На стол прилетела записка. Убрала не читая. Видела, кто её бросил. Ещё одна. И этот клочок бумаги постигла та же участь. И ещё. Отвлекает. Сдалась. Открываю и читаю: «Нам надо поговорить». Пишу всего три коротких буквы. Точным движением отправляю на соседнюю парту.

Толик хмурится, получив отрицательный ответ. Я не хочу за ним следить, но тёмная длинная чёлка приковывает моё внимание снова и снова. Он раздражённо откидывает волосы с глаз и что‑то пишет. Неужели, жизнь его ничему не учит?

Поднимаю руку.