Втайне от мечты. Книга 2

Полотно ложось под колёса ровно. Машина вела себя на удивление прилично и даже не глохла на светофорах. Я расслабилась и потеряла бдительность, когда почувствовала несильный, но ощутимый удар сзади. Резко на тормоз. Вспоминаю все нецензурные выражения на всех и сразу известных мне языках. Отстёгиваю ремень и выбираюсь из машины.

Владелец черного Форд Фокуса стоял ко мне спиной и озадаченно почёсывал затылок. Широкая спина затянута в белую рубашку, ремень подчеркивал узкую талию, а чёрные джинсы длинные крепкие ноги.  Если спереди он выглядит так же потрясно, как и сзади, прощу ему всё!

Поглубже вздохнула, готовясь к разговору. Мгновение и незнакомец развернулся, по лицу скользнула виноватая улыбка. В глазах раскаяние. Но я не замечала этого, забыв как дышать.

Передо мной стоял Синицын. Здесь и сейчас. Анатолий Синицын врезался в моё авто спустя семь лет после последней встречи. Разве так бывает?

 

Глава 9

Толик 

Время летело незаметно. За неделю успел многое, на самом деле. Даже подать документы для зачисления на курсы. Впереди собеседование. И чем оно ближе, тем ощутимее меня потряхивало от волнения. Такого не испытывал с момента защиты диплома.

Адаптация в чужой стране и в чужом городе проходила семимильными шагами благодаря удачному знакомству в первый день. Карина познакомила со своими друзьями, и в первый же вечер мы дружно завалились в бар. Как мне было сказано: чтоб прижился! И вроде неплохо получается.

Что получается отвратительно, так это привыкнуть к правилам дорожного движения. Права я успел подтвердить, но вышел из машины мокрый от пота и точно потерявший пару лет жизни от нервов. Тем не менее я упрямо заводил машину и осваивал новые пространства, стараясь держать в голове, что в Лондоне левостороннее движение.

Доосваивался. Хлопнул дверью и принялся осматривать повреждения, прикидывая в уме, какой штраф придётся заплатить за повреждения прокатного автомобиля. А ещё думал, как буду извиняться перед блондинкой, что сидела за рулём. Я успел рассмотреть светловолосую головку. Включаю своё обаяние на полную мощность, разворачиваюсь, нацепив на лицо виноватую искреннюю улыбку.

Только вот улыбка быстро сползла. Посреди Лондона я нашёл автомобиль единственного человека во всём мире, которого я одновременно хотел и не хотел видеть. Передо мной стояла Антипова, или, правильнее сказать, Айрин Хилл, собственной персоной.

– Ты? – вырвалось непроизвольно.

– Здравствуй, Толь, – я так и не смог разгадать интонации.

Прошибло током. Первое желание сжать в объятиях, чтобы убедиться, что это не видение, и никогда больше в жизни не отпускать. Она! Вот так просто из всех дорог города, из всех машин, я врезался именно в неё! Кого благодарить за это? Судьбу?

Мы смотрели друг на друга в какофонии городского шума. И оба не знали, как начать разговор. И стоит ли его начинать? Наше прошлое осталось далеко позади в февральском морозном дне. Слишком много воды утекло. У каждого своя жизнь. Антипова во мне не нуждается. И я в ней тоже. Наверное.

Я осмотрел стройную фигуру в элегантном стильном и дорогом костюме. Молодая, красивая, богатая, успешная, явно ценит себя и знает, чего хочет в жизни. Впрочем, она знала это и пятнадцатилетней девчонкой. Знала и стремилась к такой жизни.

Мне тяжело далось расставание с первым серьёзным чувством. Творил невесть что, мотал родным нервы, да и многими поступками гордиться не приходится. Но я давно перерос все безумства юности. И первое увлечение оставил за спиной в папке с файлами, у которой вместо названия просто дата. И совершенно неуверен, что хочу возобновлять знакомство. Кто я теперь для девушки, которую когда‑то хотел назвать своей? Я и тогда не был кем‑то для неё.

Застываю, боясь сделать хоть шаг. Не сдержусь ведь в своём желании обнять. Но что‑то нужно сказать.

– Прости, – засовываю руки в карманы и сжимаю кулаки, – я только недавно в Лондоне. Ещё совершенно не освоился с дорогой. Я возмещу ущерб.

Я не мог расшифровать взгляд Антиповой, но она бледная и растерянная. Смотрит огромными голубыми глазами, приникая в самую душу. И исчезает время и расстояние между нами. Я будто снова пятнадцатилетний подросток, охваченный первыми чувствами. Так, нужно взять себя в руки.

– Не нужно, Синицын, – Ира отвернулась и начала осматривать повреждения на бампере своей красавицы. – Для тяжёлых случаев есть страховка. А у нас здесь случился пустяк.

Прозвучало двусмысленно и резануло ухо. Наша встреча пустяк? Или пустяком она назвала вмятину и царапину? А, может быть, я накручиваю себя?

Ирина

Не могла отвести взгляда от парня, нет, мужчины, который когда‑то давно для меня значил слишком много. Слишком. Но даже себе я признаться в этом не могла ни тогда, ни спустя время. Что могла дать мальчику из хорошей семьи я, полуголодная девчонка‑оборванка, в пуховике на несколько размеров меньше необходимого? Что? Ничего.

Я решила за нас двоих, не оставив Синицыну права выбора. Жалела ли об этом? Нет. Не жалела. И поступила бы так снова. Но глубокая рана на сердце слишком кровоточила, слишком долго ныла и болела. Я пыталась забыться в учёбе, в новой для себя жизни, но каждую ночь оставалась наедине сама с собой. И тогда‑то вверх брали чувства, которые старательно игнорировала днём. Глаза жгли невыплаканные слёзы.

Сколько раз я открывала личную страницу в соцсетях, чтобы написать, знают только высшие силы. А чего мне стоило не набирать сообщение, не знает никто. Написать и продлить агонию для нас двоих? Нет. И не уверена, что Толик этого хотел. Ведь он мог написать и сам. Рыжая как‑то призналась, что скинула ему ссылку на мой аккаунт. Не написал. Не хотел.

И от этого осознания дыра в груди становилась больше. Пришлось запереть сердце на сотни замков, спрятать чувства. Теперь я считаюсь самой холодной и неприступной девушкой высшего общества.

Но улыбка Синицына заставила оковы затрещать. А ведь мы провели рядом всего несколько минут.

Хочется протянуть руку и коснуться сильного плеча. Хочется развернуться и сбежать, чтобы защитить своё глупое сердце. За семь лет изменилось слишком многое. Такой красавец. Может, он вообще счастливо женат и у него уже трое детей? Помню, что он хотел большую семью.

Пошатнулась. Схватилась за металлический бок. Волна боли и слабости накатила с новой силой. Голову обхватил стальной обруч с шипами. Дурнота накатывает и путаются мысли. Голые ступни неприятно холодит асфальт. Забыла обуться, когда выходила. Но мне нельзя терять лицо. Особенно когда вокруг столько людей. Я Айрин Хилл, успешная модель, публичная личность, наследница древнего рода герцогов Росбани. Успеваю поймать сознание на самой грани.

– Поставь знак, пожалуйста, – прошу тихим, хриплым голосом.

На тротуаре уже собирается толпа. Кто‑то узнал меня: на нас с Толиком уже наставлены камеры телефонов. Стервятники. Несколько машин остановилось рядом.