Я подарю тебе новую жизнь

– Спасибо, что подвёз, увидимся завтра. – стук сердца отдавал в уши и голову, я развернулась и почти ретировалась, но длинные, тонкие пальцы обвили мою руку потянув на себя, не дав закончиться вечеру так быстро. Он сидел облокотившись на припаркованный мотоцикл, и от этого притяжения я неуклюже запнувшись вновь оказалась в его объятиях. «Сказать, что я не хотела этого сейчас – значит, соврать. Но разве это правильно? Играет ли он со мной, или этот флирт – всерьёз? Что мне нужно делать в этот момент? Как себя вести? Он хочет меня поцеловать? Я же никогда не целовалась! Ох… нет, он ждёт моей реакции, моего разрешения?»

Одной рукой парень поддерживал меня за талию, а вторую запустил в волосы, немного разлохматив, прочертил линию костяшками вдоль скулы, взял меня за подбородок чуть потянув вверх. С огромнейшим вагоном смущения притаившегося за моей спиной я посмотрела на парня с серебряными волосами. Наше дыхание в унисон стало частым. Даже в наступающих сумерках, когда начинают стрекотать сверчки, а линия горизонта уже захватила власть над солнцем, его глаза оставались такими же небесно‑чистыми, искренне‑ясными, но в этот момент в них было что‑то ещё… эмоции, которые я пока не могла в нём разгадать. Он смотрел на меня таким взглядом, о котором, наверное, мечтает каждая девушка.

*Щёлк*

«Опять я слышала этот звук. Опять сейчас кто‑то будет мной управлять? Я что, чья‑то марионетка? Ох, ладно, посмотрим, что будет дальше, но по возможности нужно пробовать вносить свои коррективы. Есть толика вероятности, что в прошлый раз я находилась в состоянии аффекта, возможно, стресс сковал и подавил полностью, а поступки были машинальными.»

Я сижу на кровати в своей комнате общежития, напротив – лёжа на кровати и задрав на стену ноги в полосатых гетрах лежит Джесс держа в руках нотную тетрадь. Её голова слегка свисает с края кровати, а волнистые волосы цвета пшеницы мягко касаются пола, отчего чёлка рассыпалась на две части – открыв неровности кожи, которые она упрямо прячет косметикой. Серо‑синие глаза умиротворённо прикрыты подрагивающими веками, а тонкие губы едва улыбаясь что‑то тихо напевали. Заметив, что я рядом, Джесс перевернулась на живот отбросив тетрадку поодаль от себя.

– Эйп, расскажешь, что тебе говорил мистер Смит? Лата уже всем растрепала про тебя слухи, которые, как обычно бывает, переврали на несколько версий – то тебя отчислили, то ты переезжаешь, а старшим курсам вообще наболтала что ты беременна и вовсе не знаешь от кого. И к слову, я думаю, нам пора поставить её на место, она переходит грани. Тебе нельзя быть та‑а‑акой сердобольной, если для тебя – это не всерьёз, то она не на шутку решила уничтожить твою репутацию и в чём причина, а точнее – в ком, думаю, тебе известна. – я слушала не перебивая мелодичный, с мягкими переливами на высокие нотки голос подруги.

– С директором всё обошлось, сказал, сделать упор на конкурс. Джесси, ты не верно заметила, я не сердобольная, я в этой ситуации больше флегматичная, – подруга подняла правую бровь в непонимании.

– Пофигистка, проще говоря… касательно подобных ситуаций. Но в большей степени, ты права, пакостить и перепираться в пределах аудитории – одно дело, а окунать посторонних людей в наше недопонимание – другое. Знаешь, мне даже кажется, что Чейз ей по большему счёту то и не нужен. У таких девушек как Лата – есть всё, и купить они могут всё, а когда что‑то им недоступно – то, как маленький ребёнок капризно топают ножками и пакостят.

– Почти у всех учащихся тут – состоятельные семьи, а ведёт себя по‑скотски, буллит слабых, высокомерно разговаривает даже, порой, с преподавателями – только она. Дело в воспитании, Эйп! – продолжила рассуждать подруга