За грехи отцов

У нее все‑таки был очаровательный начальник.

Черный «Линкольн» (о боги, где они его только взяли) остановился рядом с ее машиной, которой она так гордилась и которая смотрелась гадким утенком на фоне этого красавца. Ошпаренный водитель выскочил из автомобиля, открыл дверцу и помог выйти своему господину (по‑другому и не скажешь). Господин подал руку тощей блондинке с претензией на голубую кровь. По меньшей мере, кожа у нее была точно голубоватая. Бледная как смерть, если говорить простым человеческим языком.

Улыбка Риты сохранила свою псевдоискренность и широту, когда она пожала руку сначала женщине, потом мужчине.

– Миссис и мистер Арнольд, рада вас видеть. Ритолина Рэксон, ваш риелтор. Господин Мун передает нижайший поклон и выражает надежду, что этот особняк вам понравится так же, как «Рождение луны», которую вы приобрели в прошлом месяце.

– Если дом вполовину так хорош, как полотна господина Муна, думаю, он нам понравится, – учтиво отозвался мистер Арнольд. Темно‑зеленые глаза мужчины изучающе скользнули по Рите, но она уже вошла в роль успешной женщины, которая заключит сделку века, разрушив миф, что не бывает стопроцентного результата. Бывает, если ты к нему стремишься, работаешь на него и делаешь все, чтобы ни один конкурент не смог тебя обойти или даже приблизиться к твоим показателям.

Главное, по дороге не лишить себя коленки.

От этой мысли стало смешно, и Рита позволила своей улыбке потеплеть.

– Легенда гласит, что с этого дома начался сам Треверберг.

– О, это особняк Основателя? – пару раз хлопнув ресницами, поинтересовалась блондинка.

Почему у богатых мужей всегда тупоголовые блондинки в парах? Они их выбирают по уровню теста на IQ? Чем меньше, тем лучше?

– Нет, миссис Арнольд, в особняке Основателя находится исторический музей. Говорят, этот дом появился до того, как в Треверберг пришел Уильям Тревер.

– То есть Основатель – не совсем Основатель?..

Мистер Арнольд мягко потрепал жену по руке. И откуда в нем столько терпения?!

– Дорогая, эти вопросы мы можем уточнить в другом месте. Прошу вас, мисс Рэксон… – И как он безошибочно определил, что она мисс, а не миссис? – Расскажите об этом месте. Но начните с главного: вы сами хотели бы здесь жить?

Рита открыла ворота, развернулась на каблуках, прекрасно зная, что солнце выгодно высвечивает ее белое пальто на фоне зеленой с вкраплениями золотого и красного листвы сада.

– Это место – воплощение моих самых смелых желаний, – хорошо поставленным голосом начала она отрепетированную речь. – Я архитектор, мистер Арнольд. Знаю толк в красоте и умею ее ценить и за ней ухаживать. Этот дом требует профессионального подхода. Почти четыре тысячи квадратных метров жилой площади. Семь гектаров сада. Он требует профессионализма, души и денег. Я могу дать первые два пункта. Но для третьего пока рановато.

Покупатель благосклонно кивнул. Вся троица прошла в сад. Рита заняла заранее выбранную точку и королевским жестом указала на дом с восемью колоннами из карельского розового мрамора, который необычайно смотрелся при таком освещении. Зеленое и золотое выгодно оттеняли его стены, лепнину и украшения. Фигуры греческих богов, обрамляющие крышу, казались живыми. В лучших традициях восемнадцатого века. Видимо, его строили те, кто хотел отдать дань великолепию просвещенного абсолютизма. От особняка буквально веяло монументальностью, которую растеряли в современности. Когда если зал – то на пятьсот квадратов. Если спальня – то на двести. Высоченные потолки по пять‑семь метров. Несколько входов в дом, балюстрады, балкончики, украшения и тщательно продуманное пространство, по которому нужно разводить сотни гостей.

Рита бывала в этом особняке лишь однажды и будто перенеслась в царский дворец. Впечатления неизгладимые. Чувствуя, как поднялась внутри волна предвкушения, она поймала взгляд будущего покупателя и улыбнулась так, что тот замер.

– По документам особняк построен в начале девятнадцатого века. Но вы можете видеть характерные элементы архитектуры Российской империи времен Екатерины Великой… – Рита выдавала отрепетированный до автоматизма и при этом глубоко прожитый и принятый текст, водила гостей по ландшафтному саду, который «точная копия знаменитого екатерининского дворца в Царском Селе» (что, конечно же, правдой не являлось), показывала расставленные по зелено‑золотому пространству белые статуи, изображавшие греческих богов, и постепенно приближалась к главному входу в дом, куда вела прекрасная витая лестница. Рита взлетела по мраморным ступенькам и остановилась у высоченных, метра три с половиной, дверей, покрытых позолотой и изящной резьбой.

– Вы готовы увидеть красоту?

Блондинка спешно закивала, ее муж лишь опустил голову, на мгновение прервав зрительный контакт с риелтором, но Рэксон чувствовала себя победительницей. Вот этот пьянящий кайф, без которого невозможно быть успешным в продажах.

Она толкнула дверь, глядя клиентам в глаза. Она знала, что они там увидят, и, заметив, как вытянулись их лица, упивалась моментом. Великолепное фойе, перетекающее в гостиную, пространство на пятьсот квадратов с пятиметровым потолком, двойной свет вписался идеально, многочисленные окна и хрусталь люстр делают пространство не просто красивым – они придают ему оттенок совершенства. Рита не оборачивалась, внимательно глядя за клиентами. Но шок на их лицах постепенно сменился ужасом. Блондинка пронзительно завопила, прикрыв рот узкой ладошкой, а мужчина невольно сделал шаг назад, покачнувшись.

Риелтор медленно обернулась.

Посреди залы прямо на редчайшем персидском ковре стояло огромное кострище. На столбе повис обугленный труп. Перед ним, справа, на коленях стоял мужчина. Он опустил голову и, кажется, молился. Рита заметила сутану. Священник?

Дрожащей рукой она достала из сумки телефон.

 

2. Аксель

 

03 октября 1999 года

Старый Треверберг

Тридцать минут спустя