За хутором Марьин тупик

Жанна предпочла промолчать.

– Так это общеизвестно, но кто мне ответит: зачем их так складывают? – Копыто начал свое расследование.

– Да подожди, – перебил его Алекс. – Жанна года два‑три назад рассказывала, как человек, энергетически заряженный, передает камням энергию, взаимодействует с ними и может складывать такие пирамидки.

– Ага, кто из нас энергетический вампир, признавайтесь? – спросил Скоробогат.

– Это не шутки, – обиделся Алекс.

– Ну про энергетику еще будет время поговорить! Топаем в лагерь. Еще палатки ставить, ужин готовить…, – Скоробогат явно сворачивал разговор, хотя присел, и вдруг предложил разобрать чужую пирамиду и в том же порядке сложить.

– После ужина?

– Сейчас.

«Восьмое чудо света» развалилось за доли секунды, – взялись складывать «девятое». Но чуда больше не случилось. На шестом камне построение рухнуло. Скоробогат попыток не оставил, хотя было ясно, что почти два десятка камней вернуть в то же «магнетическое» состояние ему не удастся. Он все же уговорил шестой камень – нашел ему более‑менее устойчивое положение, но седьмой камень, хоть и подключился Алекс, пикировать начал сразу, давая понять, чтобы с ним зря не возились.

– Жанна, попробуешь? – предложил Алекс. Та отказалась и предложила в свою очередь кандидатуру Илоны, но Илона отказалась наотрез.

– Допустим объявился чужак. Смотрите, река выходит из‑под той горы, где мы спустились по веревке, и заворачивает под эту. Чужак должен был там вынырнуть, притащить камни, построить и нырнуть обратно, опять же за двадцать пять минут, да еще мелко, да еще течение, – Скоробогат начал заметно нервничать. – Повторяю: мы пирамиду просто не заметили.

 

 

Часть 2.

 

Остатки вечера прошли уныло, с установкой палаток и готовкой ужина. Бывают моменты, когда все члены группы похожи друг на друга, можно представить себе человека, потерявшего что‑то нужное, и вот он ходит, ходит по кругу и никак не может ее отыскать.

Из‑за неровного ландшафта три палатки пришлось разбросать по площадке ущелья. Палатка девушек – за большим валуном, одиночка Скоробогата оказалась у подножия реки, а палатка Алекса и Виктора в центре островка.

Ужинали в темноте, у костра. Покурили, быстро разошлись, даже не тронули гитару. Да, еще обсудили «дежурство», мигание фонариками на случай опасности, и подъем в семь утра.

Ночью все замерзли. С палаток выскакивали, натирая плечи и бежали к костру. Скоробогат напомнил о термобелье, – как выяснилось, его взяли, – не помогло.

 

Утро наступило на дежурстве главного походника, он заготовил дрова, запалил костер, вскипятил воду, конечно хотел сходить к камням, но одному идти? Нет уж.

Виктор выскочил из своей «двушки» и первым делом смотался к скалам. К чаю возвращался с каким‑то блаженным видом.

– Ну что там? – не разворачиваясь и не поднимая головы, спросил Скоробогат. Он уже колдовал над завтраком.

– Пошли! – все, что вымолвил идущий. Виктор был любитель сюрпризов и умел их долго держать в секрете.

Пирамида вновь была водружена на том же месте, как вчера, из тех же семнадцати камней.

– Да ладно, – не верил своим глазам Скоробогат, – Так, давай восстановим, кто у нас, когда дежурил. С двадцати трех до часа – Жанна и Илона, с часа до трех – Алекс, с трех до пяти – ты, и с пяти до семи – я.

Он пошел проверить веревку, махнул Виктору, чтобы следовал за ним, и по пути стал разговаривать сам с собой.

– Интересно, кто ночью приходил сюда? – Виктор постарался погромче озвучить свой вопрос.

– Я не ходил, ты, значит, тоже, – установил Скоробогат.

– Надо спросить остальных, – сделал вывод Виктор.

Тут Скоробогата потянуло на признания:

– Слушай, я вчера был не прав. Кто‑то их строит и не дает о себе знать. Выходит, посылает нам знак. И наверняка ждет, какая последует реакция. Но как на это реагировать, черт возьми.

– Да хорош, уже не смешно.

– Да нет, смешно. Но я не это хотел сказать. Ты извини меня за тот случай, когда с деньгами так вышло. Меня там кинули по‑крупному. Разве я сам бы не отдал. …Ты не в обиде?

– Отдашь потом. А веревка на месте. Шутник балуется с камнями, а веревку нам оставляет. Намекает, чтобы мы ушли с этого места.

Вернулись в лагерь. Из палатки выбралась Илонка, – под пледом она вся ссутулилась, сжалась и семенила к костру. Куда‑то делся ее вчерашний задор.

Освободили ей место у костра, в самом центре бревна.

– Всем доброе утро! – приветствовала Илона, глядя на огонь, и в свойственной ей манере выдала рассказ: – Ночью снились кошмары, да еще мы замерзли дико. Ну это вы знаете. Однажды со мной уже такое было. Отправились мы с отцом на Хопёр, на ночную рыбалку (сом хорошо идет ночью), луна полная, нависла над рекой, а клев никакой. Ушли спать, но от холода я выбралась из палатки. Тихо‑тихо, светло как днем, закуталась, сижу у воды, слушаю комаров, лезть в палатку не хочется. Вытаскиваю спальник, бросаю на песочек, ныряю в него. Передо мной лунная дорожка в серебре – лежу‑«кайфую». А рядом ивушка склонилась, ветки в воду, убаюкивает меня, – я согрелась…, задремала…, тут шепот невнятный…, настойчиво так шепчет, а кто и о чем шепчет, – не разберу. Пророчество о чем‑то. Проснулась, глазами вожу – никого. Вскочила, зуб на зуб не попадает, запалила сигарету, затянулась, – озираюсь, глаза «тру», девушка под ветками стоит, волосы свесила перед собой так, что лицо закрыто.

Илона выдохнула, замолчала.

– А чего ты в кроссовках Алекса? – спросил Скоробогат, а у него «глаз‑алмаз».

– Не знаю, свои не увидела, а эти стояли перед нашей палаткой.

– Так он сейчас босой придет?

– Ну да. В мои же не влезет.

– Так, кроссовки подождут, чем сон закончился? – видно было Виктор погрузился в тему Илоны.

– Девушка растаяла. Ну как туман… Мурашки по коже, правда?

– А кто это был? – ирония постучалась к Скоробогату.

– Не разобрала, я там куда‑то «запырхалась», гляжу, ее нет.

Тогда Виктор спросил о значении подобных снов. Илона лишь пожала плечами.