За хутором Марьин тупик

Нет, припомнить никто ничего не смог.

Тогда Скоробогат в который раз взялся за разгадку этого ребуса.

– А почему именно их куда‑то увели. Есть же смысл в том, что Жанну не забрали вместе с Илоной. Это раз. Два – каждый уходил поодиночке. Три – люди исчезают по ночам, в то время, когда все спят. Четыре – написаны одинаковые тексты. Пять – они не звонят, с ними теряется связь.

Скоробогат строил догадки. Участники его экспедиции разбегались в неизвестном направлении с непонятными мотивами. Что предпринять? Илонку оставить в лагере, отправиться в лес и зайти подальше? Да, лучше ее пожалуй оставить, вон она уже что‑то увидела наверху и повела Виктора показывать. Ей теперь все будет мерещиться.

– Илона, остаешься. Мы пошли на поиски.

– Мне страшно. Мне кажется за нами все время кто‑то наблюдает.

– Где?

– За моей спиной. Я показала Виктору.

Все напряглись.

– Как ты определила?

– Спиной, естественно.

– Ну, тогда мы можем сняться с лагеря и заявить о пропаже людей.

– Я Жанну здесь не брошу.

– Где?

– В горах.

– Не бросишь. Ее в живых может уже нет. Подумаем о спасении живых.

– Ты уже похоронил Жанну? – Илона внесла в вопрос столько укора, сколько смогла. – Хорошо, я передам ей. А кстати, среди нас есть хоть один человек, которому ты не сделал какой‑то гадости? Может, для этого и в поход позвал.

– Так, закрой лавочку, хорошо?

– Как ты можешь так говорить о людях? Ты, Недоносок!

– Стоп, стоп, стоп, не горячитесь, – вмешался Виктор.

Скоробогат был в бешенстве, и скорее от своего бессилия. Он пнул котелок с водой и рванул вперед. Если это происходило на глазах того кукловода, который это задумал, то Скоробогат явно его потешил.

Виктор решил следовать за ним. Он успел сказать Илоне:

– Мы ненадолго. К тому же днем, судя по всему, эти люди не так опасны, к нам не сунутся. Знаешь, мы, когда поднимемся, веревку спрячем. К тебе никто не спустится. Да, ты не видела ножа? Такой, с костяной ручкой?

– Да, вон, в бревно воткнут.

– Я понял, это не тот. Значит, не видела. Ну ладно, жди нас. Если что, ори. Мы веревку спрячем.

…Между Сциллой и Харибдой обнаружили две пирамиды, – резонно, из лагеря исчезает человек и рядом с лагерем появляется пирамида. Исчезло двое – нате вам две пирамиды. Жанна и Алекс неизвестно где, живы ли. Веревка висела на месте. Трудно было представить, как Жанна ночью по ней поднималась.

– Я понял. Скорее с нами никто знакомиться не будет, – отметил Виктор и добавил неутешительный вывод: – Надо делать ноги, пока нас не перещелкали по‑одному.

– Я тебе толкую об этом же.

– Но кому мы нужны до сих пор понять не могу.

– Не в этом дело. Это чья‑то игра. Чудовищный сценарий, или проигрыш в карты или… С нами играют. Вдобавок, маловероятный, но тоже вариант: здесь орудует маньяк, который нас укокошит по одному.

Скоробогат напрягся:

– Ты хочешь сказать, что Жанны и Алекса нет в живых?

– Ничего не хочу сказать, но ловить тут нечего.

– Фуф! Не проверили, кроме ножа может еще что пропало.

Наверху, преодолев веревочный подъем, они резко повернули влево, еще позавчера Жанна с Илоной туда уходили до спуска в ущелье. Тропа обогнула пояс горы, и привела к небольшому выступу. Нашли окурок женской сигареты. Вернулись на главную тропу, опять нацепили веревку на крюк и спустились.

У реки три пирамиды. Злоумышленник не мог успеть спуститься по своей веревке, Значит, он здесь. По мелководью направились к лагерю.

– Илона!

У кострища ее нет. В палатках тоже.

Покричали – да где там…

Очередная записка ждала в палатке. Текст можно было не читать. Третья пирамида обо всем рассказала. По содержанию текст дублировал два предыдущих. «Ребята, за мной зашел друг из соседнего лагеря. Завтра вернусь. Ждите, а то я потеряюсь. Всех обнимаю. Илона».

Отличие между записками было в имени автора текста и почерке.

Если Жанна и Алекс пропали ночью, то Илона – днем.

Спешно стали собирать вещи. Не знали, что делать с палаткой девчонок, но было понятно, пять рюкзаков не утащить. Женскую палатку решили оставить, три рюкзака спрятать, и двинуться в путь, чтобы вернуться с подмогой. Кого звать на подмогу, было еще не ясно. Чем больше спешишь – тем хуже. Не все вещи помещались в рюкзаки, а бросать жалко.

– Ну что, пирамиды развалим? Пусть знает, что мы в курсе.

– А давай!

Но Скоробогат взял вдруг паузу. Как бы после развала пирамид не стало хуже. Он успел уже нарисовать себе не самые радужные картинки. Лучше не трогать построения и уйти по‑тихому, – так порешили.

По веревке первым полез Скоробогат. Сначала подошел, недоверчиво подергал веревку. Поднимался медленно, с одышкой, остановками. «Что с ним?» – спрашивал себя Витюш. Преодолев две трети он остановился, затих. Прямо затаился. Явно что‑то услышал и пытается разобраться в своих ощущениях. Виктор прислушался тоже, выждал сколько мог, а потом начал кричать ему, но Скоробогат не отзывался.

Что его напугало? Он продолжал молча висеть, как заколдованный.

Витюш никогда не видел, как люди срываются с веревок, а тут прокрутил эту сцену уже не один раз. Ему показалось, что Скоробогат лезет не меньше часа. Витюша бросило в пот.

…В какой‑то момент Витюш увидел над собой веревку и человека, повисшего в воздухе. Но это были доли секунды, – перед ним, на камнях лежал, распластавшись Скоробогат и Виктор боялся к нему притронуться. Упавший просипел «Витя!» и скончался.

– Скоробогат! Ты что?

Виктор сидел там несколько часов, его будто парализовало.

Погибший человек, а рядом его охотничий нож и перерезанная веревка. Как такое могло с ними случиться? Виктор уже не способен был думать. Кто‑то наверху перерезал веревку ножом Скоробогата, и незаметно швырнул его вниз, – это было ясно.