Заложница кармы и мистический Овал
И тут маленькую Риту застолбило. Она страдала от унижения, обиды и насмешек одноклассниц. И в ее легко ранимой душе появились первые ростки ненависти к учительнице, к классу и школе.
– Она дура! Она глухонемая! – слышалось со всех
сторон. Учительница прищурилась.
– Встань! Встань сейчас же! Рита не шевелилась… Класс замер. Вдруг у одной из девочек упал пенал, и она наклонилась, чтобы его поднять.
– Так она же стоит!
И вдруг в гробовую тишину первого «А» класса ворвался школьный звонок, веселой трелью приглашая школьную братию на перемену, и Рита пулей вылетела из класса. Обида и слезы не давали ей дышать. И только оказавшись на улице, девочка громко разрыдалась. Так закончился ее первый урок в первом «А» классе.
«Ну и ситуация! Бедная я, бедная! Как же я ее понимаю: самолюбие, комплексы и оскорбленная гордость тяжелым камнем повисли на хрупкой шейке ребенка, пригибая ее к самой земле. Кому как не мне это знать!» – подумала взрослая Рита.
Первая несправедливость повергла маленькую Риту в шок.
«Рассказать все маме? Зачем? Мои выдумки и враки ей и так порядком надоели… У нее и без меня хлопот полон рот. Она все еще не может прийти в себя от известия, что к нам должны, как снег на голову, свалиться папины родственники. Да, радости в этом мало».
А к вечеру у Риты поднялась температура, и она на несколько дней осталась дома. Но всему «хорошему» приходит конец. И вот она, еле переставляя ноги, плетется в школу.
Рядом с ее школой стоит неказистое двухэтажное здание – школа, в которую ходят мальчишки и девчонки со всего города. Зато там нет высоких заборов, а есть большой школьный двор, по краям которого растет живая изгородь из густых и плохо подстриженных кустов. Там есть отличная футбольная площадка и еще одна, поменьше. На одной мальчишки гоняли футбол, а на другой девчонки играли в лапту. Рита остановилась. Пятки у нее нещадно зудели. Ей очень хотелось поиграть с ними в лапту. Раздается звонок. И шумная, разгоряченная игрой детвора разбегается по своим классам. Одеты они были кто во что горазд, но зато их движения были свободны и естественны. Дети были счастливы и радовались жизни.
А Рита поплелась дальше. Стайка девочек в коричневых формах и черных передниках с белоснежными, туго накрахмаленными, до блеска отутюженными воротничками и манжетами, с аккуратно причесанными головками и огромными коричневыми бантами, обгоняя ее, шла в школу деревянной походкой, с постно‑хмурыми лицами, но с чувством собственного достоинства. Такова была плата за элитарность.
А тут еще дома случилось непоправимое.
Отец давно пытался разыскать своих близких, о которых он не имел никаких сведений с самого начала войны. Как только наши войска освободили тот район, где до войны проживала его семья, он послал запрос и получил сообщение, что архив сгорел, а об их дальнейшей судьбе ничего неизвестно. Но он не успокоился и продолжал их разыскивать. Мама об этом знала, но как‑то не придавала этому большого значения.
Их разыскали. Получив от брата весточку, они стали забрасывать его письмами, полными жалоб на свою неустроенную и полуголодную жизнь. Зная характер своего брата, они нисколько не сомневались в том, что он пошлет им вызов, устроит на хорошую работу и поможет с жильем. А пока суть да дело, некоторое время они поживут у него дома.
Глава 8
И Саня, не посоветовавшись с женой, послал им вызов. А сам улетел в Москву на курсы для высшего офицерского состава. Оформление вызова в город закрытого типа займет довольно много времени, и поэтому Саня решил отложить до лучших времен тяжелое объяснение с женой. А что оно будет именно таким – двух мнений быть не могло. «Вот приеду, тогда и поговорим!»
Случай, да, случай, только его величество случай расставил все точки над «и». В поданных им документах требовалось объяснить причины, побудившие его вызвать своих родных к себе, и подписаться в том, что он не будет требовать от государства предоставления им жилой площади, так как ее не хватало для коренных жителей этого города.
Так вот эти документы попали к начальнику военкомата, который хорошо знал Саню по финской войне, где не один раз им приходилось попадать в такие переплеты, о которых лучше не вспоминать. Ему хотелось оградить своего товарища от непоправимых ошибок, и он собирался объяснить Сане, что та формулировка, которую его несведущий в этих вопросах друг подписал, не задумываясь, будет работать против него и сильно осложнит ему жизнь. Этим заявлением он берет на себя полную ответственность и, по сути, обязуется предоставить родственникам свою жилплощадь, так как получение другой квартиры им не светит, да и с трудоустройством могут возникнуть проблемы.
Военком набрал полевой номер той части, где служил его друг. Трубку поднял дежурный офицер:
– Александр Павлович находится в длительной командировке!
Военком решил все‑таки дождаться Саниного приезда и объяснить суть дела. А там пусть сам решает! Во всяком случае, его совесть будет чиста, и он эту злосчастную папку отложил отдельно от других.
У него самого скопилась тьма бумаг с нерешенными вопросами, которые требовали немедленного ответа. Телефон раскалился от беспрерывных звонков. Военком встал и перешел работать в соседний кабинет, чтобы ему никто не мешал. Его заместитель, заметив лежащую в стороне папку, решил, что ее забыли положить в общую стопку готовых к подписи дел.
И опять вмешался неотвратимый рок. Поздно ночью военком, закончив работу, зашел в свой кабинет, чтобы положить к себе на стол законченные дела. Увидев готовую к подписи стопку документов, он, не глядя, поставил свою подпись, заверил печатью и собственноручно, что никогда не делал раньше, отнес в стол доставки, чтобы бумаги ушли рано утром с первой же почтой.
Пока Саня был в Москве, все решилось само собой. На его фамилию пришло уведомление, извещающее о свалившейся на его голову добровольно взятой на себя обузе, которая имела далеко идущие последствия.
Вернувшись из командировки, он по пути домой решил на минутку заскочить в часть и узнать, как идут дела на службе, тем более, что Люся не знала о дне и времени его приезда. Саня хотел сделать ей сюрприз. В хорошем настроении, довольный, что он сумел выполнить все поручения жены, предвкушая встречу и всеобщую радость от привезенных им подарков, он на ходу просмотрел лежащие на его столе бумаги.
Саня уже поднялся, чтобы выйти из кабинета, и тут его взгляд случайно натолкнулся на прислоненный к телефонному аппарату конверт. Прочитав письмо, он только сейчас смог осознать все последствия своего необдуманного поступка.
