Заложница кармы и мистический Овал

– И я, свернув дулю, сунула ему прямо в его поганую рожу. – Ты здесь сидишь и штаны протираешь, да еще берешь на себя право издеваться над женой командира, пришедшей в военкомат за помощью, которую мне здесь обязаны предоставить. Мой муж и отец этой девочки воюет с фашистами, а ты тут мне качаешь права?! Здесь военкомат, а не милиция! И меня никто сюда не приводил, а пришла я сюда сама, своими ногами! А раз так, значит, я имею на это полное право. Так что заткнись и сиди ровно!

И, как это ни парадоксально, он, как куль, плюхнулся на стул с выпученными глазами, но, слава богу, с закрытым наглухо ртом.

Зоя хохотала, вытирая рукой выступившие от смеха слезы.

– Ай да Люся! Вот тебе и тихоня!

Не знаю, чем бы это закончилось, но вошедший в приемную офицер еле сдерживался, чтобы не рассмеяться при виде постыдной капитуляции своего подчиненного.

Открыв дверь своего кабинета, он жестом пригласил меня войти.

Круто, очень круто вы «задвинули» моего подчиненного! По вашему виду я бы никогда не подумал, что вы на это способны.

Я уже сама не знаю, на что способна. Мне надоело впустую ходить по разным инстанциям и выслушивать от никчемных и в большинстве своем ни на что не способных «холуев» угрозы, граничащие с абсурдом, – вытирая рукой струйки пота и тяжело опускаясь на стул, ответила я.

Первый раз я встретила человека, который меня внимательно выслушал, не перебивая, не пытаясь сбить с толку и запугать в ловко расставленной ловушке из дурацких вопросов. Военком слушал молча, делая для себя пометки на чистом листе бумаги, а потом, пробежав по нему глазами, вложил в лежащую на столе папку.

– Люся, извините, но вы не назвали свое отчество…

Представляешь, Зоя, не гражданка, а просто по имени – Люся. От неожиданности и благодарности я потеряла дар речи.

– Пройдите с ребенком в соседнюю комнату и заполните этот бланк. Сами справитесь?

Я кивнула и, быстро прочитав бланк, подняла на него глаза, наполненные страхом. Он понял.

– Не волнуйтесь, все будет в полном порядке. Эти данные мне нужны для того, чтобы Центр мог проверить, подтвердить и восстановить ваше право на получение новых документов. Я обещаю приложить максимум усилий, чтобы ускорить вашу легитимность. Но, сами понимаете, время тяжелое, и не все можно сделать так быстро, как мне бы хотелось. Да, ситуация у вас не из легких, – посочувствовал он. – А где вы остановились?

В его голосе и во всем облике было столько человеческой доброты, от которой я вовсе растерялась.

– А нигде! У нас нет теперь дома, – ответила Рита. – Я и мама живем в поезде, – вставила дочь, которая обычно всегда помалкивала в присутствии незнакомых ей людей.

– Как это в поезде? – удивился он.

– Вот так. Денег у меня нет, так как у меня нет документов. Это раз. На работу не берут по этой же причине, да еще потому, что мне скоро рожать. А на квартиру – по всем трем причинам сразу. Везде требуют паспорт, а без него ты не человек, вот и весь разговор.

– Как мне вас отыскать? – спросил он.

Не зная почему, но я не побоялась рассказать ему, что думаю делать и предпринять в тех обстоятельствах, которые вынудили меня принять дико‑безрассудное решение. Одно слово – безысходность. Тут – хоть удавись, а выхода нет.

Я решила доехать до самого далекого и захудалого разъезда. Там выйти, разыскать село и попытаться устроиться на работу. Может, повезет и меня примут из‑за нехватки рабочих рук. О потере паспорта промолчу. Может, там нет такого строгого паспортного режима, как здесь, и я смогу получить метрику на новорожденного без всяких проволочек. А что будет с нами, если роды прихватят меня по дороге, я не могла и не хотела думать.

– А как только найду такое место, я пошлю на ваш военкомат запрос, а вы, пожалуйста, не забудьте мою фамилию и поскорее вышлите мне мои документы. Прошу вас. Очень вас прошу!

– Вот это хорошо! Это просто замечательно! – ликовала Зоя. Теперь, как только ты немного окрепнешь, мы поедем с тобой в наш областной военкомат, а военком – лучший друг моего мужа. Надеюсь, что он нам поможет справиться с этой задачей. А теперь никому ни слова, – строго предупредила меня она.

– Зоя, а как быть, если у меня попросят паспорт в правлении колхоза или, того хуже, сам председатель? Что тогда?

– А вот тогда и будем думать, а теперь ложитесь спать. Время уже позднее, а мне завтра рано вставать.

 

Прошло три месяца, я уже давно работала в колхозе. Зоя научила меня не бояться коров и их доить. Накормив и уложив детей спать, мы усаживались на покрытый чистым домотканым рядном топчан и, прислонившись замерзшими спинами к еще теплой стене русской печки, рассказывали друг другу обо всем самом сокровенном. Вспоминали детство, юность, замужество и все самые знаменательные события до этой проклятой войны.

 

Глава 10

 

– Когда‑то, много лет назад, – начала свой рассказ Зоя, – наша семья жила в большом украинском селе. Мой дедушка был очень богатым человеком. Несмотря на то, что он жил в деревне, у него были свои фабрики, торговые дома, много земли и пастбищ. Дед на многие десятки лет опередил тогдашнее общество в плане прогрессивных технологий, которые он частично позаимствовал на западе, а частично придумал сам. Он нанимал к себе на работу грамотных людей, которым давал полную свободу действий. И если человек оправдывал его доверие, сдавал ему землю в долгосрочную аренду на обоюдно выгодных условиях. Если же он и в дальнейшем соблюдал интересы своего работодателя, то получал дополнительные льготы. Этот человек строил себе дом, обзаводился хозяйством, женился, рожал детей, и целые поколения работали сначала на моего прапрадеда, затем деда, а потом и на отца. А мама была хрупкой, болезненной женщиной, полной противоположностью своему мужу – моему отцу – настоящему богатырю: высокому, сильному красавцу, умнице и весельчаку. Они были образованными людьми. Оба учились за границей. Отец любил ее без памяти. Она его тоже. Врачи не разрешали ей иметь детей. Но она для себя решила, что если забеременеет, будет рожать. Она знала, что муж мечтает иметь хоть одного ребенка. Мама родила меня в страшных муках. Возле нее дежурили самые лучшие врачи и сиделки. Ей мог помочь только бог, но он не захотел, и она умерла. Врачи никак не могли взять в толк, как такое хрупкое тело могло дать жизнь такому крупному и сильному ребенку. Увидев меня, отец пришел в полный восторг. Он не верил своим глазам. Перед ним лежал не немощный, тихо и жалобно скулящий младенец, а орущий во всю мощь своих легких ребенок, который требовал материнскую грудь.

Отец схватил меня на руки и не знал, что ему со мной делать. Мама с неимоверными усилиями приподняла руку, призывая его наклониться к ней и показать ей младенца. Поцеловав меня в лобик, она прошептала:

– Жена нашего конюха несколько дней тому назад родила мальчика. Она здоровая женщина и должна стать кормилицей для нашей крошки. Молока у нее хватит на троих детей. – И совсем обессилев, прикрыла глаза.

Отец колебался. Он видел, что ей совсем плохо. Возле нее суетились врачи. А я продолжала орать. На ее бескровных губах блуждала улыбка.