Заставь меня остаться
Дурочка.
– Стресс точно не повлиял?
– Нет, но по возможности исключите его. Прививки, я вижу, все сделаны… так, замечательно. УЗИ нужно будет пройти до тринадцатой недели. Вам сделаем на одиннадцатой, исключим аномалии. Не бойтесь этого слова, – строго взглянула на меня врач. – Через УЗИ сейчас все проходят. Затем советую НИПТ‑тест, но об этом позже.
– А что это?
Врач принялась рассказывать. Затем мне выписали еще витаминный комплекс, и кое какие лекарства. Гормоны, все же, шалят. С тоской думаю, смогу ли я всё это глотать каждый день. Уж очень много.
– Через неделю как штык ко мне, – строго напомнила врач на прощание. – До конца первого триместра, сами понимаете, я буду строго вас контролировать. И Алика, я не буду вас просить закрываться дома, это глупость, и витамин Д полезен в умеренной дозировке, но на время откажитесь от общественного транспорта. Сейчас не сезон гриппа, но первые месяцы – самые важные. Только дома, повторюсь, не сидите. Солнце полезно!
– Так точно, – закивала. – Спасибо.
Передала этой приятной женщине картонный пакет, в который вместила первый этап своей благодарности – марципановые конфеты, французский коньяк и конверт. Клиника частная, деньги я платила немалые, но я до того благодарна докторам, что этот подарок кажется мизером.
– Спасибо и вам. Берегите себя. До следующей недели.
– Всего доброго, – кивнула, и вышла из кабинета.
Марат не узнал, что я в клинике. Слава Богу!
Я всё утро здесь проторчала на нервах. Сдала кровь на всевозможные анализы, таскалась по осмотрам, и наконец была на плановом приеме своего ведущего врача. Явилась в восемь тридцать, а сейчас… ничего себе! Половина двенадцатого!
Марат на работе, должно быть. Не может он позволить себе преследовать меня целыми днями. Работа требует внимания. И это замечательно. А я ведь злилась одно время, что он столько времени в офисе пропадает, глупая.
Злилась но, тем не менее, гордилась его успехами. Сам всего добился.
Пф‑ф‑ф‑ф…
Может, раз он на работе, доехать до его квартиры? Вещи, как я поняла, он и не собирается мне отдавать. Не помню, говорила ли я ему об этом вчера. Но точно писала.
Вызвала такси до дома Марата, и через минуту трусливо отменила.
Не могу. Не готова. Не отболело еще.
Изменила адрес до моей квартиры, надела медицинскую маску, и загрузилась в машину, придерживая на коленях пакет с лекарствами.
«Привет, как твое самочувствие? Не тошнит по утрам?» – прочитала я сообщение от Марата.
Пошел ты к черту!
Неожиданно для самой себя усмехнулась. Никогда не верила в муть, что мысли материальны, но вот, пожалуйста, всё сбылось. Думала, что папа мертв, и его нет. Планировала забеременеть от Марата – и снова сбылось. Изначально уверена была, что растить ребенка стану одна – и снова в яблочко.
Может, завести соцсеть, и организовывать марафоны исполнения желаний? Отличный бизнес, слышала. Миллионы можно заработать.
«Алика, просто ответь мне. Знаю, что ты не хочешь разговаривать, но если будешь молчать, я сейчас же к тебе приеду» – пришла угроза.
Оставь меня в покое, Соколовский!
«Чувствую себя хорошо. Не тошнит» – коротко ответила ему.
«Выбери врача, вместе сходим. Хочу убедиться, что с тобой и ребенком все хорошо. Кстати, я проверил движение денег по карте. Не экономь. Это и твои деньги»
Сначала хотела ответить Марату, чтобы он не исполнил свою угрозу, и не явился ко мне домой, но в последнем месседже не было вопросительных знаков. Значит, и отвечать не на что.
Вышла из такси. Настроение немного поднялось, благодаря тому что с малышом всё хорошо. Немного виноватой себя из‑за этого настроения чувствую. Папа мертв, а я тут радоваться пытаюсь.
– Не думать об этом. Не думать, – дала себе установку, и принялась раскладывать лекарства – блистеры отдельно, инструкции отдельно. Именно так я привыкла хранить таблетки.
Проверила холодильник, и сверилась со списком от диетолога. Он увеличил мою норму на пятьсот килокалорий, вписав необходимые продукты. Их я и заказала доставкой. Курьер приедет через тридцать минут. Отлично, пока займусь курсами.
Включила ноутбук, вошла в личный кабинет, и только включила видеоролик с уроком, как в дверь позвонили.
Неужели курьер так рано?
Или… Марат?
Прижав руку к сердцу, подошла к двери, и взглянула в глазок.
Соколовский. Да. Но не Марат.
Егор. На коляске, без сопровождения. Пандусов у нас в подъезде нет. Не понимаю, как он забрался даже на наше крыльцо. И… не понимаю, впускать его, или трусливо спрятаться.
Я не хочу снова нервничать. Сама я бы выдержала, но сейчас я обязана беречь ребенка.
Впустить? Сделать вид, что никого нет дома?
Егор протянул длинную узкую трость вверх, и снова нажал на звонок.
И я открыла ему.
– Эмммм… привет, – пробормотала, вглядываясь в его лицо.
Оно спокойное. А в глазах жалость.
Дьявол!
Ни от кого из Соколовских я не собираюсь принимать соболезнований! Даже от Егора!
– Привет. Впустишь?
– Ты один?
– Рус внизу. Из него я выбил твой адрес.
– Зачем? – я посторонилась, пропуская мужчину.
– Прости, коляска не самая чистая. После меня придется протереть пол.
– Ничего. Так… зачем ты здесь?
– Угостишь чем‑нибудь? – снова ушел Егор от темы, жутко напомнив мне этим Марата.
Тот тоже редко отвечал на не интересующие его вопросы.
– Кофе только растворимый. Есть фруктовый чай. И какао. Несквик.
– А налей какао, – обаятельно улыбнулся Егор. – Лет с тринадцати не пил.
