Жрец. Трилогия «Сага равнины». Книга вторая

Во все времена молодежь с большим энтузиазмом ныряла во взрослую «вседозволенность», тонула в безлимитном алкоголе, смущала старожилов неприкрытыми безудержными оргиями, по одиночке и стайками новоиспеченные взрослые нетрезво вторгались в устоявшиеся круги общения, бестактно прерывали чужие разговоры, за что нередко получали порицания от старейшин своих Кланов.

Как учитель доистории Ву‑Волк знал, что в древние времена интимная близость подразумевала соблюдение строгих ритуалов. Трудно поверить, но сексуальные контакты прежде были весьма избирательны, вплоть до немыслимой крайности – замкнутых коллективов, нередко состоящих всего из двух (!) партнеров. Учитывая ту скорость, с которой в прошлом протекали процессы старения, современные пустынники могли только догадываться, какие эстетические муки переносили древние люди, вынужденные из года в год наблюдать за неумолимым увяданием единственного полового партнера. Отсюда драмы и трагедии, запечатленные в многочисленных культурных памятниках того времени.

Сколько раз на уроках Ву‑Волк натыкался на стену непонимания, пытаясь объяснить ученикам пронзительный эмоциональный аспект «любовных треугольников», значение выражения «супружеская измена» или загадочное общественное порицание «случайных связей». Ученики только смущенно улыбались. Их моральные устои, сформированные Кланами и наставниками, восставали против такого архаичного мракобесия, выдавая прочно засевшие в головах паттерны: «насилие над личностью», «ограничение свободы», «девиантное поведение».

Для тех, кто вырос на Вершине Пирамиды, существовало только одно ограничение сексуальных контактов – отсутствие взаимного желания. Все остальные ограничения они признавали отвратительным извращением и облегченно вздыхали, когда переходили от быта и традиций древних людей к персоналиям, событиям и фактам доистории.

Наставник понимал, как возникла эта мировоззренческая пропасть между прошлым и настоящим. Жизнь в Пирамиде была максимально рационализирована. Естественное зачатие, продолжительная беременность, муки родов – все это представлялось в этом стерильном мире непозволительной роскошью. Все эти вопросы лежали ныне в сфере медицинской, а не социальной. Контроль рождаемости – основа основ, одна из трех ключевых составляющих самого существования Пирамиды. Здесь не было места человеческой прихоти или природной случайности.

В древности медики помогали женщине родить ребенка, а наставники помогали отцу этого ребенка воспитать. Теперь медицина полностью приняла на себя заботы за весь процесс от зачатия до формирования плода. От родителей требовался только генетический материал. А воспитание подрастающих поколений находилось в исключительной зоне ответственности наставников, Клана Волков.

Институты семьи, материнства, отцовства были упразднены естественным образом. На смену семье пришли Кланы, старейшины и наставники приняли на себя обязанности отцов и матерей. На Вершине не было браков, ни моногамных, ни полигамных – никаких. Мужчина и женщина, не задумываясь о продолжении рода, могли относиться к сексу исключительно как к источнику удовольствия или опыту социального взаимодействия. Сексуальные контакты из сакрального действа превратились в одну из форм бытовой коммуникации. Интимное, сохранив название и форму, перестало быть интимным по содержанию.

Никто не использовал личное пространство для личной жизни. Трансформировалось само понятие «личная жизнь». Естественные отправления, сон, размышления – вот и все причины для уединения. Все остальное, что до Большого Несчастья было личным, перекочевало в публичное. Залы собраний служили и для этой цели. Молодые люди непринужденно переходили от разговоров к более тесному общению, сплетались в танцах страсти – двойками, тройками, большими компаниями – и, дав выход молодой энергии, разбивались на шумные компании для праздной болтовни или игр в симуляциях.

Плотские удовольствия не были чужды и пустынникам постарше. Изредка они присоединялись к эротическим забавам молодежи, но чаше посвящали время уединению, разговорам «по душам» со сверстниками и алкоголю. К алкоголю в Пирамиде было особое отношение.

Когда предсказанное неизбежное свершилось, когда периметр превратился в магический круг, отделяющий смерть от жизни, когда люди оказались заперты на трех спасительных островках в океане Большого Несчастья, пришло отчаянье. Пирамида защищала от внешней беды, но неизбывная тоска сочилась изнутри и поражала коварным ядом. Сдавались даже самые стойкие. В Пирамиде, несмотря на строжайший запрет, многие пристрастились к употреблению психотропных веществ. Каждый пустынник мог синтезировать химические соединения в любых вариациях. Для этого не нужны были специалисты и тайные лаборатории.

Началась настоящая эпидемия. Саботаж на самых ответственных постах приводил к сбоям в системе жизнеобеспечения. На орбите и в глубинах океана сложилась такая же ситуация. Люди, которые только что увидели, как рухнул привычный мир, не хотели ожидать веками в заточении, чтобы в неопределенном будущем приступить к построению нового мира. Люди хотели создавать свои миры, пусть личные, видимые лишь им одним, зато безграничные, яркие, счастливые – идеальное место для бегства.

Чтобы справится с новой напастью, были предприняты жесточайшие меры. Статусной иерархии подчинили все исполнительные устройства Пирамиды, включая замки жилых помещений. Употребление, распространение, хранение, производство психотропных веществ были строжайше запрещены. На всякий случай табуировали даже алкоголь и легкие стимуляторы. Если чувствительные сенсоры засекали малейшие дозы запрещенных препаратов, то виновные мгновенно оказывались в полной изоляции. Их лишали статуса, подвергали психокорректировке и переводили на менее ответственные процессы.

Понадобились годы неустанного контроля, чтобы вновь настроить тонкий механизм социальных взаимодействий внутри Пирамиды. Одержали победу над одной бедой, но тут же столкнулись с новой. Общество стало абсолютно трезвым, но перестало быть здоровым. Человек способен жить в клетке физической, но разум человеческий требует лазеек и, лишенный возможности расширять границы, перестает работать в полную силу.

Напряженность, апатия, беспокойство, нервозные состояния отвлекали от работы, провоцировали ссоры вплоть до физического насилия. Жесткие меры позволили пресечь массовое бегство в индивидуальные миры, но лишили пустынников «воли к жизни», лишили надежды. Старейшины поняли, что, избежав скорой катастрофы, они создали все условия для катастрофы в будущем. Нужно было искать компромисс, и компромисс был найден. Помог алкоголь.

Алкоголь не вызывал галлюцинаций, не уводил человека в мир фантазий, не создавал новую реальность – он помогал примириться с этой, существующей. Алкоголь не замещал разум человека, не заполнял все мыслительное пространство, не притягивал к себе абсолютно все волевые интенции и порывы. Он приходил не завоевателем, но другом, снимал тревогу, упорядочивал мысли, сглаживал неровности, подсказывал идеи. Совет Кланов легализовал употребление алкоголя в любых количествах, но определил место и время: только в залах собраний и только в период досуга.

А с негативными для организма последствиями алкогольного опьянения медицина давно умела справляться в считанные мгновения.