25 декабря
Запомнила её моя терраса,
Я жизнь бы подарил ей свою даром.
Проходит время, дни сменяют годы,
Ответственность – немыслимое слово,
Мы были с ней близки и так знакомы,
Но метры между нами стали прорвой.
Не стало хуже, нет, всё стало чётче,
Проекция детальна, до молекул,
Спросили бы меня: «Чего‑то ждёшь, же?»
А я всё жду того, чего и нету.
В придуманной моей мультивселенной,
Дорога к счастью, быть не может узкой,
Но сколько ты о сказках не кумекай,
На деле мы, как высохшее русло.
Мы с нею, впрямь, детей не покрестили,
И вместе не построили хибару,
Слова её не смогут стать моими,
Да я и заставлять её не стану.
Всё то, что невозможно – это выбор,
Я сам пишу всю жизнь свою Гертруду,
И нас осенний дождь уже не смыл бы,
Она была моим ближайшим другом».
– Ну, вот видишь? Её не станет, а я приму. «Она была…». Понимаешь, была! Но не «есть», не существует прямо сейчас! Он отказался от неё. Данная идея не занимает его рассудок. Это законченная история. Это пройденная игра. В этом принципиальная разница между двумя девушками. И не только между ними, но и вообще между всеми людьми. Кто‑то остаётся, как незакрытый гештальт… незавершенный акт… не «прерванный полёт»[1]. Кто‑то сохраняет свой потенциал для дальнейшего развития. А здесь его нет. Наш пациент сложен, многофактурен, многолик, в какой‑то степени. Но времени он зря не теряет. И если он сам не верит в игру – он в неё и не вступает.
– Кто закончил игру с этой девушкой? Кто довёл её до «логического» завершения?
– Я не знаю. У меня есть предположения. Но там такой непроходимый лес… все эти домыслы, тройные смыслы, подводные камни… шутки взаправду и правда, как шутки… в этом невозможно разобраться. Даже наш пациент отказался от этой затеи. Куда уж нам… бюрократам, как ты нас величаешь.
– Это ошибка. Отказавшись от данной идеи, вы совершили большую ошибку. Игра не закончена. И наш пациент это знает… просто он не позволил вам в этом покопаться. Он вовремя изменил правила. Я вижу чистейший гамбит: наш пациент, якобы, преследует ферзя, но в конце концов поставит мат самому королю. И никто из вас не будет этого ожидать.
– Он не шахматист. Посмотреть пару фильмов, прочитать тройку книжек – ещё не значит стать Бобби Фишером.
– Это не шахматы. Всего лишь метафора к ним. «Когда ты сказал первый раз – я поверил. Когда во второй – я засомневался. Когда ты начал меня убеждать – я понял, что ты лжёшь». Ты обманываешь меня, док. Ты знаешь гораздо больше, чем хочешь вытаскивать наружу.
– То, что я знаю, входит в мою систему координат. То, чего я не знаю, меня не расстраивает, ибо то, о чём ты мне твердишь – не является нашей проблемой. Это хорошая игра. Но она уже сыграна. Мы имеем дело с любовной зависимостью, связанной с совершенно другим человеком, понимаешь?
– Но почему ты так уверен в другом человеке! Что если… я не знаю, как это правильно объяснить…
– Он пришёл с конкретным запросом. Назвал определённые обстоятельства. Выдал весьма серьезную детализацию. Я знаю, что я делаю.
* * *
Из архивов, датируемых 05.01.2020:
«Жаль, что ты меня не полюбила,
Жалко, не со мною ты была,
В этой жизни я – твоё мерило,
Я – твоя звучащая струна.
Жаль, что мы с тобою не сдружились,
Жалко, что не любим без причин,
Я хотел, чтоб кончился мой ГИТИС,
Я хотел в итоге стать ничьим.
Так и получилось в одночасье,
К этому вела моя судьба,
Мне бы, погудеть ещё хоть часик,
Мне бы, не вставать уже с утра.
Мы делили многие секреты,
Наши были думы обо одном,
Лишь бы спутник наш, остался верным,
Лишь бы не тащить невзгоды в дом.
Семьи, может дети, может счастье,
Может быть гармония в душе,
Только для потехи всё же час есть,
Делу же, так много, что Бог весть.
Дом – хотя бы милый и уютный,
Добрые затеи, пустяки,
Дом – пущай хоть замок или юрта,
Ты хоть всё былое отсеки.
Мир, в глазах любимых и знакомых,
Доброе, чтоб помнилось добром,
Чтобы не стучали злые орды,
[1] Произведение Марины Влади «Владимир, или прерванный полёт»
