Адмирал Империи – 12

Однако отвлек меня от этих завистливых мыслей взгляд одного из присутствующих, похоже, еще больше ревновавшего княжну к кавторангу Жиле. Александр Михайлович Красовский из своего угла каюты прожигал меня лазером своих черных глаз, и по презрительному выражению его лица было заметно, что этот человек не только не рад меня видеть, но и отдал бы многое, чтобы я вовсе не вернулся.

Наша с Красовским вражда имела давнюю историю и даже две попытки дуэли, настолько мы не могли терпеть друг друга. Поэтому требовать от контр‑адмирала рукопожатие и добрых слов я точно не мог, наоборот, ожидая от Красовского какой‑нибудь очередной колкости, на которые наш Александр Михайлович был щедр.

Тем не менее, оставив обнимающихся Аристарха Петровича и Тасю я все же подошел к Белову и Красовскому, приветствуя их скорее из вежливости.

– Поздравляю, контр‑адмирал, – сухо, но тем не менее, без иронии и сарказма произнес Кондратий Витальевич Белов, – вы достойно преодолели все трудности, выпавшие на вашу голову в последнее время. Я рад видеть вас, несмотря ни на что…

– Благодарю, адмирал, – кивнул я, обрадованный столь доброжелательным ко мне отношением Белова и протягивая ему руку. – Я тоже рад вас видеть и приветствовать…

– Достойно? – переспросил, якобы не услышав слов Белова, контр‑адмирал Красовский. – Думаю, что подобный эпитет в отношении Александра Ивановича не уместен…

Кондратий Белов удивленно посмотрел на Красовского, я же был абсолютно не удивлен услышанным, уже готовый к отражению атаки со стороны моего неприятеля.

– Что вы имеет в виду, Александр Михайлович, объяснитесь? – спросил адмирал Белов, который в свою очередь как старший по званию и опыту не терпел, когда его поправляют.

Белов не знал наших с Красовским давнишних терок, поэтому воспринимал все буквально и на свой счет.

– Я лишь хотел уточнить, что достоинства в делах нашего глубокоуважаемого адмирала Василькова, а вернее в его авантюрах, было не сказать чтобы много, – ухмыльнулся Красовский, явно напрашиваясь на ссору. – Ну где здесь достоинство? В том, что он подставил сначала команду «Афины», обманув при этом Таисию Константиновну, а потом подверг опасности корабли и адмиралов, последовавших ему на выручку… Или достойно было заключать союз с адмиралом Дрейком, о чем сейчас судачат все на флоте. Я понимаю, господину Василькову необходимо было спасти собственную шкуру, но это же не значит, что это надо делать любыми способами!

– Не думаю, что именно вам стоит говорить о спасении собственной жизни любой ценой, – Белов не был моим союзником, но тем не менее, не стерпел подобных слов со стороны Красовского, уколов того намеком на последние события, когда флагманский авианосец контр‑адмирала почему‑то ненароком стал покидать строй…

Александр Михайлович сделал вид, что не понял, о чем говорит Белов, продолжая отпускать шуточки в мою сторону.

– Господин Васильков, не могли бы вы поведать нам о ближайших планах наших врагов, так как вы на короткой ноге, извините за каламбур, с Коротконогим Итаном Дрейком…

– К сожалению, для меня и для всех нас, с адмиралом Дрейком мы больше не союзники, – ответил я, сдержавшись, чтобы не зарядить этому наглецу по его смазливой ухоженной мордашке.

– А что так? – удивленно вскинул брови Александр Михайлович.

– Итан Дрейк не смог победить сомнений в своей голове на мой счет, поэтому решил первым нарушить наш договор, за что и поплатился, – продолжал я, скорее отвечая на немые вопросы собравшихся, а не на жалкие попытки вывести меня из равновесия со стороны Красовского.

– Вы его шлепнули, адмирал? – заинтересованно спросил Вячеслав Васильевич Козлов, подходя к нам.

– Нет, хотя в последнем бою имел такую возможность, – отрицательно покачал я головой. – Крейсер «Омаха» – флагман Дрейка была полуразрушена и доживала последние минуты своего существования, неспособный вести бой на равных с моим линкором «Афина»…

Я покосился при этом на Таисию, как она воспримет последние мои слова насчет «Афины». Было видно, как капитан‑командор насупилась, но сдержалась, заинтригованная, чем же закончился мой бой с Дрейком.

– Вот перед нами еще одно, не побоюсь этого слова, преступление господина Василькова, – неожиданно за спинами собравшихся раздался зычный баритон командующего Самсонова. – Да‑да, именно, преступление, а не оплошность или халатность, как это будет вам представлено, дамы и господа. Почему адмирал Дрейк – один из лучших флотоводцев Сенатской Республики и наш заклятый враг до сих пор жив, если, по вашим словам, у вас была возможность его уничтожить?

Иван Федорович в полной тишине подошел ко мне и уставился как на врага, шевеля своими пышными усищами, будто злой таракан.

– Вы действительно хотите именно сейчас об этом узнать, господин командующий? – уточнил я, которому не хотелось в данную минуту возвращаться ко всем этим «янки», «дикси» османам и остальным…

– Это не просьба, контр‑адмирал, – Иван Федорович был настроен на серьезный разговор. – Отвечайте!

– Хорошо, – обреченно вздохнул я. – У меня действительно имелась возможность расщепить старика Дрейка на атомы огнем главного калибра «Афины», там у перехода «Бессарабия‑Таврида» во время сражения его мятежной эскадры с кораблями вице‑адмирала Джонса‑старшего. И действительно я этого не сделал, о чем ничуть не сожалею. Все очень просто. Адмирал Итан Дрейк, несмотря на то, что наши пути с ним разошлись, по‑прежнему является мятежником и смертельным врагом Джонса и Парсона, а так же прежде всего Сената АСР, которому «Коротконогий» официально объявил войну.

– Чертовы «янки», до сих пор, несмотря на то, что Гражданская Война Дистриктов давно канула в лету, продолжают с тем же рвением ненавидеть друг друга, – усмехнулся вице‑адмирал Козицын.

– Вы правы, Василий Иванович, – кивнул я. – Ненависть между отдельными представителями военно‑космических сил Республики стала для многих нас очевидной, после того, как мы увидели собственными глазами сражение между 6‑ым и 4‑ым американцами космофлотами. Но я не догадывался, что она настолько сильна, когда стал свидетелем и даже некоторым образом участником мятежа Дрейка, которого поддержала часть офицеров флота из бывших республиканцев.

– Ближе к теме, Васильков, – поторопил меня командующий.

– Куда уж ближе, – ответил я. – Дрейк нам по‑прежнему нужен живым и здоровым, еще лучше – возглавляющим большую эскадру. Пока мятежные корабли «федератов» под началом Итана Дрейка находятся в «тылу» американских флотов вторжения, у Джонса‑старшего и Парсона всегда будут проблемы со снабжением и подкреплениями. Поэтому если когда‑либо заметите на своих радарах корабли «дикси» – так себя называют последователи Дрейка, не нападайте на них, а еще лучше, помогите, если помощь им требуется…

– Вот это совет настоящего ренегата! – воскликнул Александр Михайлович Красовский, долго терпевший мое безразличие и ждавший удобного момента, чтобы нанести свой главный удар.

Почему он это делал, так явно напрашиваясь на ссору, я пока не знал, но не реагировать на подобные слова тоже не мог.

– В последнюю нашу встречу от быстрой смерти вас спасла протекция княжны, – я с ног до головы смерил взглядом своего обидчика, намекая Красовскому на не окончившуюся дуэль между нами в парке Большого Императорского Дворца на «Новой Москве». – Тогда я простил вас, теперь же делать это не намерен.