Анежка

Проснулась Анежка от того, что ей было тяжело дышать. Что‑то большое и тяжелое давило ей на грудь и на ноги. Открывать глаза не хотелось. Она чувствовала себя разбитой и уставшей. Но сон, как рукой сняло, когда кто‑то рядом зашевелился. Память вернулась. Она не одна в палатке. Она приоткрыла глаза и, оглядевшись, обнаружила огромную мужскую ладонь у себя на груди. Этого еще не хватало! Во сне Михей закинул ногу на ее бедро. Ему было удобно спать в такой позе. Он обнимал Анежку, уткнувшись носом ей в волосы. Девушка очень медленно повернула голову и стала рассматривать спящего Михея. Черты его лица расслабились во сне, складки угрюмости распрямились, и она увидела то, что не замечала раньше. Он вовсе не был злобным. Суровым и неприступным‑да, но не жестоким. Там в глубине души, под каменной маской, жил совсем другой человек и у него была другая жизнь.

«Что же ты здесь делаешь, Михей? Это же не твое место и не твоя судьба…» – не успела Анежка додумать что‑то важное, что крутилось у неё в голове, как вдруг, тяжелый взгляд голубых глаз обдал ее ледяным холодом. Лесник смотрел на нее нерадостно. Он одернул свою руку от женской груди, как будто она была ему отвратительна.

Анежка фыркнула. За что он её так невзлюбил? Что она ему сделала?

– Биолог Орлова, сейчас же выйди из палатки! Здесь дышать нечем.

– Вообще‑то, это моя палатка. И мне твоя близость тоже не нравится. Но спать на мокрой траве я не собираюсь.

– А какой ты близости говоришь? Я всю ночь тебя в лесу разыскивал. Я тебе приказал не отходить от кордона дальше, чем на один километр! Пока у тебя проходит стажировка, я имею полное право написать докладную начальству о твоей профнепригодности. Думаю, моя характеристика сыграет роль в твоем увольнении по статье о несоответствии.

Анежка подскочила. Несмотря на стресс, который она перенесла ночью и плохой сон, она ощущала сейчас странный прилив сил. Ей хотелось удушить лесника голыми руками. Вот гад, а она ему еще пирожки пекла, пыталась оправдать его мерзкий характер тяжелой работой и отсутствием нормального человеческого общения.

– Ах, вот так, значит. Мы перешли к официальному общению. Ну хорошо, Михаил Олегович, так вас, кажется, официально зовут? Идите и пишите донос начальству! Только знайте, что лучшего биолога вам не найти. Никакого вам биолога не найти на всем белом свете, потому что с таким дикарем, как вы, не один нормальный человек работать не станет! И жить в одном доме ‑тоже не будет!

Михей довольно улыбнулся. Наконец‑то биолог Орлова перестала улыбаться и поняла, что он её открыто выживает из заповедника, впрочем, как и других специалистов. Ему никто не нужен.

– Если бы ты потрудилась почитать правила, Орлова, то узнала бы, что во время испытательного срока ты должна согласовывать со мной все маршруты твоих передвижений по заповеднику. Мало того, ты даже не соизволила вчера узнать прогноз погоды на ближайшие дни. А это уже‑ непрофессионализм.

– Но на кордоне нет интернета, только рация.

– Ты могла бы по рации связаться с офисом и выяснить погоду. Тебе бы сообщили, что надвигается циклон, жёлтый уровень опасности. Один час в день у нас есть доступ к спутниковой связи, бывает, что и чаще. Но это тебя не интересует. Ты слишком высокомерна и самоуверенна.

– Я не высокомерная. Я не хотела тебя беспокоить.

– Да? Не хотела беспокоить? А зачем тогда ты рыдала мне по рации несколько часов назад, как будто тебя разгрызли на части тысячи медведей? Что я должен был подумать? Вертолёт поднимать? Спасателей вызывать? Сказала бы, что у тебя все нормально и я бы спал спокойно.

– Я рыдала? Я не помню, что я тебе говорила. Это была истерика. Я грозы боюсь. Что я сказала?

– Да в том то и дело, что ты только рыдала и ничего не говорила. Истеричка.

Анежка молчала. Она знала, что леснику нужно выпустить пар.

– Орлова, ты беспросветно глупа и своенравна. Хочешь стать занозой у меня в голове? Не получится. Мы возвращаемся, и я пишу на тебя докладную. Ещё один мой рапорт и ты будешь уволена за несоответствие своей должности. Ефремыч уже почти пенсионер и ему тоже проблемы не нужны.

Анежка надула губы. Угрозы лесника ей не нравились. Каждый может оступиться. Но сказать ей было нечего. Она была полностью в руках Михея как в прямом, так и в переносном смысле, учитывая их тесное положение в палатке.

– Обиделась на меня за колкости на кухне? Я тебе правду сказал. Если хочешь по лесу ходить, ты должна быть в хорошей физической форме. А если ты собираешься за компьютером сидеть и таблицы сводить, можешь забить на свой внешний вид. Выбор за тобой. Или может тебе Липа не понравилась? Волчица ручная и напала на тебя в учебных целях. Мы здесь не в игры играем. Нужно быть готовым ко всему. Ты при виде дикого животного на землю упала, а должна была знать, что звери слабости не прощают. На слабых они нападают. Это инстинкт. Ты сама себя подставила. Нельзя было убегать и падать на землю. Была бы волчица дикая, она бы сразу тебя атаковала бы. А если будешь стоять твердо и смотреть животному в глаза– есть маленький шанс, что выживешь.

Анежка засопела. Она и сама знала эти правила. Но не ожидала она такой подставы с волком.

– Решила игнорировать мое присутствие на кордоне. Так? В молчанку играть будем? Или правила общения и сотрудничества обговорим? – Михей немного смягчился. На самом деле он был рад, что девушка жива и невредима. Он думал, что найдет ее раненой или растерзанной дикими животными. А оказывается, это была просто гроза. Она испугалась обыкновенной грозы. Хотелось просто отшлепать эту городскую куклу.

Анежка молчала. Общаться не хотелось. Все по делу говорил лесник. Он был прав. Она злилась. Теперь уже на себя. Она с силой рванула молнию и захотела выползти из палатки. Михей схватил ее за ногу и вернул назад в палатку.

– Я не закончил. Мы еще не обсудили с тобой правила нашего общения. Почему ты молчишь, Орлова?

Анежка тяжело вздохнула и отвела взгляд. Давно ее никто так не отчитывал. Вроде все правильно сказал, заслужила, свою жизнь опасности подвергла и жизнь коллеги, а всё из‑за чего? Упрямый характер и женская обида. Но разве могла она признаться Михею, что и сама считала себя коровой? Некрасивой, неуклюжей, с уродливым шрамом на спине, просто большой бракованной коровой. А в лес она побежала, чтобы доказать, что она сильная и самостоятельная. Она хотела найти ахтинаров и получить признание в учёном мире. Ей двигали амбиции, и она совсем не думала о последствиях. Ей стало стыдно за своё ребячество. Вот и отличилась. Лесник пошел искать ее ночью в непогоду. Весь промок, устал. Нужно быть честной, хотя бы перед собой и признаться, что ей хотелось получить его одобрение и восхищение. А теперь она выглядела, как полная дура и никогда ей не сойти с этого позорного пьедестала.

– Прости, прости меня, Михей. Я знаю, что облажалась. Это в первый и последи раз. Мне нужно выйти.

– Я еще не закончил разнос, Орлова. Сиди и слушай. Ты должна выбросить из головы все мысли об Ахтинарах. Их нет в заповеднике. Запомни это!

– Да, запомнила. Мне в туалет нужно, а у тебя одежда мокрая. Ты должен снять все и просушить.

– Успею. Мне некуда спешить.

– Выпусти меня из палатки, лесник. Я тебя услышала. Признаю, что нарушила правила безопасности. Но обещаю исправиться.

Михей не сильно верил в искренность женского признания. Но и на этом спасибо. Значит с городской можно договориться.