Анжарская академия. Темный магистр исцелению не подлежит
– Судно. Воздушное. В смысле, летающий корабль, да? – покивала она задумчиво. Со столь обреченным видом, будто давно смирилась с собственной паранойей.
– Общественный магический транспорт. Работает на темном топливе и крепких подъемных чарах, – отрапортовала факт, известный даже выпускницам пансиона мэтра Сайлэ.
– Офонареть. У вас нет витаминок каких‑нибудь, мисс Лонгвуд? Таких, от которых галлюцинации пропадают?
– Все снадобья только после осмотра. А вы с Хавраны, верно? – я все‑таки вошла, и дверь с мягким щелчком захлопнулась, отрезая меня от спасительного коридора.
Да может, и не буйная она, а я уже нафантазировала! В крайнем случае я всегда могу применить чары оцепенения или плетение мгновенного сна. Какая‑никакая самозащита. Хавранки не владеют магией, это я знала наверняка.
– С Хав… с нее, да, – резко выдохнула девушка, затягивая пояс на рубашке потуже и очерчивая тонкую талию.
Она примерилась взглядом к столовым приборам, так безрассудно разложенным вокруг тарелки с остывшей едой. Матерь Вархова! А вот холодным оружием хавранки, судя по всему, владеют…
– И у вас там совсем ничего не летает? – уточнила дрогнувшим голосом.
– Летает. Птицы. Самолеты. Разорившиеся брокеры. Кораблей… Нет, кораблей у нас не летает, – она лаконично плевалась словами, потирая ушибленный локоть.
Рукава синей рубашки были закатаны, и я успела оценить крепкие, рельефные мышцы, какие не у всякой сирры с боевого факультета будут. На запястьях иномирянки виднелись красные отметины, на шее несколько свежих царапин убегало под воротник.
Ей действительно требовалась помощь целителя, и я подхватила с пола чемодан, вспомнив о миссии. Если я буду бояться к ней приблизиться, то от меня и в Хитане не будет толку.
– И часто психиёлоги используют тяжелые предметы? Те, что под руку попадутся? – уточнила с опаской, усаживаясь на самый краешек стула.
– Зависит от психолога. Многие ограничиваются витаминками. Но толку от них… – она кинула тоскливый взгляд в окно, на уплывавший вдаль хвост корабля. – Сами видите.
Робость не была мне свойственна, да и пациентов в Тарлине я видывала всяких. Что тут говорить: я даже с Райсом, стабильно заявлявшимся на мои ночные дежурства в нетрезвом виде, справлялась. Но с иномирянками я до сих пор не общалась. И не хотела спугнуть эту Вику, наматывавшую темный локон на грязный палец.
Она как раз уселась напротив меня и уставилась своим тяжелым взглядом.
– Плохой день, да? – предположила я.
– Плохие «много дней», – поправила она ворчливо, постукивая обломанным ногтем по блестящей вилке. – Настолько плохие, что временами хочется убивать.
– Я тут добровольно, – пробормотала, косясь на нож, к которому подбирались тонкие пальцы хавранки.
– Это не меняет дела. На опыты я не дамся, – отрезала «попаданка», рядом с которой начинало казаться, что из нас двоих больше попала я. Причем очень крепко попала.
– Вам надо поесть, – я придвинула к ней тарелку с фруктами. – Смотрите, это альта‑цитрон. Он очень вкусный, когда спелый.
– А потом я снова очнусь в какой‑нибудь клетке? – насмешливо уточнила девушка, прожигая глазами пространство вокруг меня. Уничтожая его, взрывая прямо‑таки.
– Мне надо заполнить форму, – я сосредоточенно наморщила лоб, игнорируя глупые вопросы. Нет более сильного оружия, чем невозмутимость. – И обработать ваши раны. А потом я уйду.
– А я? – она резко вскинула брови. – Уйду?
– Эррен хороший мир. Спокойный, благополучный… по большей части, – пробубнила, раскладывая на столе бланки. – Здесь вас никто не обидит, Вика. В‑виктория.
– Я не это спрашивала, – ее севший голос отдавал металлом.
Я поерзала на жердочке, которой ощущался неудобный стул. Будто на «беседе с пристрастием» в маг‑гвардии, ей Варху! Я там сама не бывала, но Мег, моя соседка, по ночам рассказывала жуткие вещи.
– Ваш портал был со смещением, – выдохнула, крутя голубую папку в руках.
– Так…
– Наши сиры активно осваивают сеймурские технологии. Они научились прокладывать коридоры в иные миры и возвращать случайно заблудшие души, – выдала то, что сама не так давно прочитала в «Хитанской правде». – Но ведь чтобы вернуть, надо точно знать, куда, так?
– Допустим, – она откинулась на спинку и поджала губы.
– Я не большой специалист в этих делах. Видит Варх, вообще никудышный. Вот Грегори, муж моей подруги, он все о порталах знает. И о мирах…
– И все‑таки, мисс Лонгвуд? – она собрала пальцы в замок и уложила их перед собой на стол. Демонстрируя, что пока за нож хвататься не собирается.
Но это не мешало мне почувствовать себя стрекозой, насаженной на булавку. Этой бы девице – да в маг‑гвардию, допрашивать всяких скользких торговцев мраком.
– Грегори рассказывал как‑то, что смещение – это очень плохо. Трудно найти исходную точку во времени и пространстве. Если бы знать, какой был сдвиг… или хотя бы понимать, что привело к ошибке…
Я тяжело вздохнула, не решаясь поднять на иномирянку глаза. Как объяснить потерянной душе, что шансов вернуть ее домой – очень мало? Наши маги‑ученые так далеко пока не продвинулись. Все‑таки мы не Сеймур.
– Дайте мне бумагу, мисс Лонгвуд. И ручку. Ручки у вас хоть есть? – она нервно закусила губу, и ее напряжение просочилось сквозь кожу, заполняя палату. – Впрочем, я и кровью могу. Если понадобится.
Я протянула ей пустой бланк и письменные принадлежности, и Виктория принялась выводить загогулины. Так старательно, словно сдавала экзамен на первом курсе академии. В конце ее трудов передо мной лежали две картинки, практически идентичные.
– Это было сначала, – она ткнула пальцем в правый лист. На нем было изображено заковыристое портальное плетение, из тех, что покорялись лишь избранным. – Такое вот висело в воздухе и сияло золотым. Но один больной ублюдок, которому уже ни психологи, ни тяжелые преметы не помогут…
– Кхм‑кхм! – я закашлялась, прикрывая рот ладонью.
– Словом, он как‑то изменил рисунок. Вот эта «завихрень» завернулась так, – ткнула во второй лист, едва отличающийся от первого. – Это может быть то смещение?
– Не знаю, – призналась честно. – Я в портальных плетениях разбираюсь, как крикетка в полетах. Но мне знаком один маг, который…
– Помогите мне, мисс Лонгвуд, – она так сильно прикусила губу, что на подбородок стекла капля крови. – Алисса. Хмм… Ваше имя как‑то сокращается?
– Друзья зовут меня Лисси.