Балкон на третьем этаже

Алукард попрощался с Олегом и пошел на остановку, закурил. Это было ошибкой, потому что до остановки было топать минуты три, а сигарета тянулась в два раза дольше, так что был шанс, что он подойдет на остановку с недокуренной сижкой, а нужный трам уже будет его ждать, и сигарету придется оставить недокуренной, потушить, выбросить. А это, простите, преступление против никотиновой империи. В этот раз ему повезло. Ну как, сигарету он докурить успел, зато транспорт пришлось ждать еще минут пятнадцать. Снова этот пресловутый баланс.

До дома доехал без проблем. Трам был полупустой, бабки на него не орали, место никто уступить не требовал. Проезд он оплатил, ну и ладно, ну и не очень‑то и хотелось. По пути домой зашел в алкомаркет, купил сигарет. Курил он много, эта сюжетная линия красной нитью тянулась через его жизнь, формируя практически шарф. Обычно он покупал не самые дорогие сигареты, скорее из средней ценовой категории, потому что дешмань курить он не мог, травился, а самые дорогие, отличные зарубежные, он брал разве что иногда, чтобы, например отпраздновать сдачу экзамена или что‑то в этом роде.

Дома разулся, и сразу упал на кровать. Не было у него желания делать хоть что‑то. Бывает вот так иногда, вроде горел делать всякие штуки, а как домой приехал как‑то потух сразу. В этот раз получилось также. Пока лежал пришла мысль, что надо бы привести себя сегодня в порядок. Время среда, а он в уник ходит немытый с субботы. Побриться, ногти подстричь, давно не стриг. И так ему паршиво стало от все этого. Вот честное слово, можно было бы не стричь ногти – не стриг бы. Да и мыться тоже надоело, а зубы чистить это просто тихий ужас. Каждый чертов день – вот этот вот неприятный процесс, вызывающий рвотный рефлекс. Ну почему люди так любят чистоту? Кто блин решает границы чистоты. Может в его понимании чистый – это не воняющий дерьмом так, что за километр слышно запах. Может и так, да только это не объяснишь никому.

Ладно, надо и совесть иметь. Встал, переоделся в домашнее – старые треники, закатал до колен сразу, майка. Не алкоголичка, а нормальная такая, фирменная. Все, готов к труду и обороне. Пошел на кухню, поставил воду, сел ждать пока вскипит. Достал макароны заранее, сосиски, кетчуп. Джентельменский набор прямо, разве что тушенки не хватает, но ее надо жарить, а это потом сковородку мыть… ну ее, эту тушенку. Макароны с сосисками – достаточная порция для его телосложения. Которым он, кстати, не особо гордился. Щуплый паренек, руки макаронины, сутулый, понятное дело. А как иначе, раз полжизни, если не всю, проводить за компьютером. Спортом Алукард не занимался. Пытался несколько раз начать, но сдавался через пару дней каждый раз. Ну а че? Вечно находятся дела поинтересней: пивка впитать, сериал посмотреть. А вдруг гулять кто позовет? Редкость, но все же.

Вода вскипела, закинул макароны, приготовил сосиски. Через десять минут уже сидел за компом, обедал и смотрел аниме. Затем шесть часов просто испарились из его жизни. Он смотрел аниме, играл, курил.

Ближе к ночи посмотрел на часы, немного удивился. Встал, похрустел костями, сел на диван. Пора жить жизнь уже. Сколько можно вот так вот? Каждый день одно и тоже. Учеба – компьютер – сон. В перерывах делаешь вид, что саморазвиваешься. Что твоя жизнь следует четкому плану, который обязательно приведет к бесконечному успеху. На деле – деградация. Многие наверняка ловят себя на таких же мыслях, но Алукарду было этого не понять. Ему шел третий десяток, но он по‑прежнему иногда мыслил, как подросток. «Никто меня не понимает», «Этот мир прогнил» … не то чтобы он был совсем идиотом, навсегда оставшимся в детстве, однако некоторые барьеры взрослого сознания ему никак не поддавались.

Когда наступила полночь, он вышел на балкон покурить. Он всегда курил перед сном, так уж было заведено в кодексе курильщика: «Да не пусти в свою жизнь морфея, не затянувшись табаком сочным». Вышел на балкон, сел на подоконник, свесив ноги во двор. Адреналина капает от таких приколов не много, но хоть что‑то. Вот только в эту ночь что‑то в его жизни резко переменилось. В эту ночь произошла магия.

 

Глава 3.

 

Он докурил сигарету. Собирался было вздохнуть, перевесить ноги обратно в квартиру и пойти спать, чтобы уснуть, чтобы начать новый день, чтобы продолжить крутить колесо. Но что‑то дернуло его достать пачку и вытащить еще одну сигарету. Что‑то совершенно неведомое, не чувство грусти, не желание пополнить свой организм дополнительной дозой никотина. Нет, что‑то совсем ему непонятное. Мастер бы назвал это «Ка», незримая сила судьбы, ведущая нас за ручку и указывающая путь к неведомым тропам.

Алукард вытащил сигарету, засунул в рот, поджог, затянулся, бездумно смотря вдаль, на возвышающиеся этажи высотных зданий и не так сильно возвышающиеся этажи панелек.

– Эй!

Крикнуло воображение. Хотя погоди‑ка секунду. Его воображение, конечно, бедностью не славилось, однако голоса он пока не слышал. Нет, это не воображение, это было на самом деле, кто‑то окликнул кого‑то.

– Эй там, на балконе!

Его. Голос окликнул Алукарда. Какого хрена? Он медленно перевел взгляд с крыш на тропинки двора, выискивая источник звука. Много времени это не заняло: он увидел молодую, на вид – его возраста, девушку. Она смотрела прямо на него. Ошибки быть не может. Какая‑то дама окликнула Алукарда в двенадцать часов ночи в его богом забытом районе, богом забытом дворе. Обычно, всегда, если быть точным, люди не поднимали взгляд выше первого этажа, нет, они просто шли по свои делам, совершенно не интересуясь происходящим над их головами, так что Алукард мог спокойно пялиться на них и рассуждать, даже вслух, как он это часто делал, о том, куда и зачем идут эти люди. Но эта девушка… Она смотрела прямо на него. Она обращалась к нему.

– Че ты застыл? Я к тебе обращаюсь.

Ему понадобилось некоторое время, чтобы сформулировать свои мысли, сигарета медленно тлела, оставляя еле заметный огонек, один из миллионов огоньков города.

– Да? Что вам… нужно что‑то подсказать по району?

Других идей, почему в столь поздний час эта девушка к нему обращалась у Алукарда не возникло. Вероятно, он оказался единственным, кого она смогла найти этой ночью в округе, и ей нужна была помощь. Спросить дорогу, узнать, где ближайший супермаркет, который бы работал круглосуточно или где находится улица Абрикосовая дом три, в который ее пригласили на ночные посиделки за бокалом вина. Но он ошибся. Ей не нужна была помощь.

– Что? Зачем? Нет, мне просто интересно, что ты там делаешь.

– Что я… что?

– Ну, че ты там сидишь так поздно, такой весь загадочный, куришь. Еще ноги свесил вот… так. Не страшно так сидеть?

Алукард впал в ступор. Таких вопросов он уж точно не ожидал. Что значит ей интересно, че он тут делает? Как че? Сидит. Курит. Никому не мешает.

– Сижу, курю, никому не мешаю.

– Мне мешаешь.

– Это как?

– Мешаешь сосредоточить внимание.

– На чем?