Башня ветров
– Моккачино? Может, лучше Тимур Михайлович кофе набодяжит? А у меня есть сухарики! Ваши любимые! С холодцом и хреном.
Вообще‑то Кристина и Ася что к холодцу, что к хрену были абсолютно равнодушны. Этот неоднозначный продукт скорее являлся фаворитом Лебедева.
– Мы быстренько. – Ася вытащила из своего смартфона карту памяти с записью сегодняшнего рейда и положила ее на стол. – Ты даже не успеешь сформировать отчет.
– Успею, – заверил ее Лебедев.
– А заодно поищи еще какие‑нибудь сведения о Новикове и его фирме, – добавила Кристина. – Наверное, придется кому‑то ехать в Москву, чтобы попытаться подключиться к их сети.
– Посмотрим, – уклончиво ответил Лебедев, вставляя Асину карту памяти в картридер.
– А ты, Иван, свяжись, пожалуйста, со Щедрым. Надо, чтобы он обеспечил тебе поддержку местной полиции.
Майора Андрея Геннадьевича Щедрого, следователя по особо важным делам, связывала с сотрудниками «Кайроса» многолетняя дружба. Одно время он надеялся, что дружба с Кристиной перерастет в нечто большее. Но когда понял всю бесперспективность своих надежд, отступил, предпочитая сохранить хорошие отношения.
– Есть! – коротко отозвался Рыбак и потянулся за мобильным телефоном, попутно сворачивая игру в «Морской бой», открытую на мониторе.
Кристина перевела взгляд на Тимура, который, пока она раздавала задания сотрудникам, подошел к шкафу и достал ее и Асину верхнюю одежду. Его идеально выбритое лицо не выражало никаких эмоций, но она уже научилась понимать настроение своего зама. Сейчас он мысленно улыбался.
– Мы скоро, – пообещала Кристина, ныряя в рукава куртки.
«Ну‑ну», – говорил взгляд Молчанова.
Глава 3
– Ну и как у вас дела? – спросила Ася, устраиваясь за облюбованным подругами столиком у окна.
– Вам как обычно? – приветствовал их знакомый официант.
– Да, – кивнула Кристина и подумала, что насчет скорого возвращения в офис она, пожалуй, погорячилась. Спрашивая о делах, Ася, конечно же, имеет в виду ее, Кристины, личные, а не положение в «Кайросе», и простым «хорошо» или «нормально» не отделаешься. Хотя, попробовать можно. – Нормально дела, потихоньку. Ты‑то сама как себя чувствуешь?
У Аси между бровями пролегла резкая морщинка, что свидетельствовало о крайнем возмущении.
– Так нечестно, – заявила она. – Я первая спросила. Хотя, раз уж ты завела разговор о самочувствии, давай сразу договоримся: я еду с Ваней, и это не обсуждается. Когда родится ребенок, такой возможности, может, уже не представится. Поэтому, пожалуйста, не надо меня отговаривать.
Глядя на ее порозовевшие от волнения скулы, Кристина вдруг ощутила, что сидящая напротив женщина – вовсе не та Ася, к которой она привыкла. У прежней, старой Аси, сто процентов сейчас бы глаза были на мокром месте, дрожала бы нижняя губа и голос звучал задавленно, словно она говорила через подушку. Эта же Ася, Ася‑new, хоть и не обладает абсолютным спокойствием Молчанова, кажется, переняла его уверенность в себе и стоять на своем будет насмерть. Впрочем, смерть подруги в планы Кристины не входила, и она попыталась найти мало‑мальски обоснованные аргументы.
– Ася, ну если бы вы хотя бы на самолете полетели! А то на машине! Ехать почти сутки… В твоем состоянии…
– Какое у меня состояние? Тебя послушать, я просто инвалид какой‑то! Я же просто беременная! Причем не на таком уж большом сроке! И потом… Ты даже не представляешь, как это здорово – ехать с Ваней куда‑нибудь далеко‑далеко. Смотреть, как уверенно его руки лежат на руле…
Кристине вспомнилась Австралия, красные пески, огромный автомобиль, Молчанов с непривычной щетиной на загорелом лице…[1]
– …Просыпаться в какой‑нибудь гостинице, читать отзывы о местных достопримечательностях, – мечтательно продолжала тем временем Ася.
«…Целоваться под музыку Шнитке», – подумала Кристина. Кажется, они с Асей поменялись местами, и сейчас дыхание от застрявшего в горле комка перехватило у нее. Ася тут же почувствовала настроение подруги и пошла на попятную.
– Да что с тобой? – уже совсем другим голосом, густо замешенным на тревоге и заботе, спросила она. – Что‑то с Настей?
– С Настей? – Кристина усилием воли прогнала дезориентирующие воспоминания. – С Настей все отлично.
– Ну что я из тебя тяну каждое слово. Расскажи, мне же интересно!
Настя… Скажи кто‑нибудь еще полгода назад Кристине, что она из заядлой перфекционистки, неспособной делегировать свои рабочие обязанности даже Тимуру, которому привыкла доверять как самой себе, превратится в злостную нарушительницу трудовой дисциплины, она бы сочла подобные слова фантазиями. И вот совершенно неожиданно они обрели под собой реальную почву. Причиной подобной трансформации стала трехлетняя Настя, дочь известной певицы Фимы, которую мать поручила ее заботам[2]. К моменту, когда это произошло, в голову Кристины порой закрадывалась мысль о необходимости родить ребенка, создать семью и зажить спокойной жизнью. Однако мысль эта регулярно отодвигалась куда‑то на периферию из‑за различного рода катаклизмов, сотрясавших жизнь «Кайроса». Кристина просто не могла себе представить, как можно пустить все на самотек и с головой уйти в проблемы материнства и детства. И вот сама жизнь поставила ее перед фактом: кто для нее важнее – Настя или «Кайрос». «Кайрос», – ответило чувство долга, «Настя», – возразило сердце.
Проблема состояла в том, что детский сад, куда ходила Настя, дорогое элитное заведение, был хорош всем, кроме распорядка дня. Детей тут принято было забирать не позднее шестнадцати часов, а лучше – сразу после обеда. Разумеется, официально заведение работало до девятнадцати. Но к этому времени из сотрудников оставались только заведующая, Елена Александровна, да воспитательница Галина Николаевна. Причем, если первая была сама сдержанная любезность, то у второй с лица не сходило выражение немого укора – ну как можно оставлять ребенка, когда всех остальных уже разобрали по домам. Наверняка мать не в курсе, как обращаются с ее крохой.
Конечно же, Кристина могла поставить воспитательницу на место, но подобное положение дел не нравилось и Насте. Причем, если Галина Николаевна демонстрировала недовольство молча, трехлетняя девочка вполне могла заявить что‑то вроде:
[1] О приключениях Кристины и Тимура Молчанова в Австралии читайте в романе Ирины Грин «Бог счастливого случая».
[2] Роман Ирины Грин «Синдром Фигаро».
