Беременна от чужого мужа. Ты нам не нужен
Включаю ноутбук. Пытаюсь сконцентрировать внимание на работе. Получается с огромным трудом. Подруга приходит ближе к вечеру, заходит без стука и плюхается на диван, устало потирая виски пальцами.
– Я такая дура… Тупая… – начинает она, всматриваясь в одну точку на полу. – Дилара, знала бы ты, как Глеб обвел меня вокруг… Черт!
– Не буду задавать вопросов, дорогая. Но знай, что всегда готова слушать.
– Угу. Куда же ты от меня денешься… Выслушаешь, конечно, – уверенно заявляет она. А ведь права. На протяжении многих лет мы поддерживаем друг друга при первой же возможности. У меня нет подруг, кроме Арины, а у Арины – кроме меня. – Оказывается, тот человек умер не из‑за того, что Эмиль его избил. А от передозировки. Прикинь.
Арина поднимает на меня взгляд, полный боли и разочарования. Я же все еще не могу отойти от шока. Восемь лет назад она плюнула на свою судьбу. Думала, спасет Эмиля, вычеркнув его из своей жизни, но все оказалось совсем иначе. Одна ложная информация уничтожила их обоих. И они потеряли столько лет…
– В смысле? Тебе кто это сказал?
– Эмиль. А главное, я не знаю, что мне делать дальше. Как сесть и поговорить с Бестужевым. С одной стороны, гордость не позволяет. Хочу, чтобы он все сам разузнал. Но с другой… Совесть меня убивает, Дилара. Он не знает о дочери, которая учится уже во втором классе.
– Думаю, надо рассказать ему, Арин. Он неплохой человек и…
– Надо бы. Но самому‑то покопаться в прошлом впадлу? Если бы я ему была нужна… Он давно уже… – перебивает, глубоко вздыхая. – Хочу, чтобы Глеб сел за решетку. По‑настоящему! Чтобы гнил там. Я так его ненавижу… Но с другой стороны… Эта ненависть меня погубит…
Ненависть… Она действительно способна на все. Я очень хорошо понимаю подругу. Потому что сама ненавижу Камиля настолько сильно, что прикончить его собственными руками готова. И как хорошо, что нас не связывает больше ничего…
ГЛАВА 7
В задумчивости выбрасываю вещи из шкафа на кровать. Едем мы ненадолго, думаю, много не понадобится. Надо еще не забыть зарядное, может, и ноутбук положить…
Думаю о мелочах, чтобы другие мысли не занимали голову. Но они все равно, словно яд, просачиваются в сознание и сводят меня с ума. Из‑за бардака в голове не сразу слышу звонок телефона.
Сердце на секунду замирает, а потом пускается вскачь. Зажмуриваюсь так, что перед глазами пляшут белые мушки, а потом смотрю на экран.
Дура, Дилара, полная дура. Почему мне постоянно кажется, что он позвонит. Позвонит и скажет, что все было жестокой и дурацкой шуткой…
– Да, мама, – наконец‑то отвечаю.
– Дилара, – взволнованно спрашивает она, – Гордей не у тебя?
– Нет, мама. Что‑то случилось?
– Не знаю! Он последние дни сам не свой, а сегодня еще и дома не ночевал.
Наверное, еще неделю назад я бы начала обрывать телефон брата, звонить общим знакомым. Но после его обвинений такое равнодушие. Почему я должна спасать, а со мной так?.. Потому что я сама позволила. Только подобного я больше не хочу.
– Мама, – устало выдыхаю в трубку, – Гордей взрослый человек. Найдется, никуда не денется.
Она молчит, и я слышу в трубке только ее, судя по всему, возмущенное дыхание.
– Дилара, ну разве так можно?
– Извини, мам, мне уже пора. В командировку уезжаю. Как появится, позвони мне, – все же говорю.
По второй линии мне уже звонит Матвей, наверняка подъехал и ждет у подъезда. Быстро начинаю забрасывать вещи в небольшую спортивную сумку, попутно отвечая на звонок:
– Ты уже на месте?
– Карета прибыла, – усмехается он в трубку.
– Пять минут, – быстро осматриваюсь, проверяя, ничего ли не забыла.
– Хоть десять, – ни капли не раздражается Матвей.
Настроение у человека, видимо, хорошее. Не чета моему. И начала же я собираться специально пораньше, но время пролетело незаметно. Я то зависала у шкафа, то в ванной задумалась минут на двадцать. Все эти чертовы мысли!
Выскочив во двор, оглядываюсь. Забыла спросить, какая машина у нового коллеги. Слышу звуковой сигнал и поворачиваюсь к красному внедорожника. Однако… Вкусы у Матвея яркие.
Сажусь на переднее сиденье, бросаю вещи назад и пристегиваюсь. Коллега расточает улыбки, будто сегодня он выиграл в лотерею или сорвал джек‑пот в игровых автоматах. И вообще, сегодня самый счастливый день в его жизни. Интересно, он настолько любит командировки или работу в общем?
– Ну что, полетели? – спрашивает Матвей.
– Какие планы? – перевожу тему в рабочее русло. – Мне кажется, что наша командировка может затянуться или вообще ничего не принесет. Все‑таки Салтыков подгадил репутацию себе, а сейчас еще и про Эмиля грязные слухи распускает.
– Дилара, – Матвей все так же весел, несмотря на перспективу, которую я нарисовала, – все будет хорошо. Да, придется быть убедительными. Но перед нашим профессионализмом, твоей красотой и моим обаянием никто не сможет устоять.
Даже я, еще несколько минут назад упорно пытавшаяся просто казаться нормальной, а не депрессивной, улыбаюсь, немного заражаясь позитивом Матвея.
Он не молчит ни секунды. Рассказывает интересные истории, чаще всего смешные. И рассказчик из него хороший.
Когда мы останавливаемся на заправке, я даже ловлю себя на мысли, что за несколько часов дороги ни разу не подумала ни о Камиле, ни о его обмане, ни об обвинениях брата.
Ну и вот опять… Стоило даже такую мимолетную мысль допустить, как снова неприятно кольнуло в груди.
– И что мы опять загрустили? – вздергивает брови Матвей, когда возвращается в машину.
Протягивает мне стаканчик кофе, свой ставит в подставку.
– Задумалась, – стараюсь сказать спокойно.
– Ладно, значит, слушай дальше…
Матвей продолжает в том же духе. Одна история сменяется другой, и километры летят незаметно. Но когда в моем стаканчике кофе остается совсем на дне, я все‑таки задумываюсь над тем, что нам надо где‑то притормозить.
– Можешь остановить где‑нибудь?
– Конечно, – не задавая вопросов, кивает коллега и заезжает через несколько сотен метров в карман у трассы.
