Без права на любовь

– Ты даже не поинтересуешься, как я? Что нового?

– А что нового произойдет за сутки? Ты не поплачешь?

Стискиваю зубы от злости, которая появляется внутри меня. Ранее, я никогда ре испытывало такого к Мише – только положительные эмоции, и никогда не могла дуться дольше, чем минут пятнадцать.

– То есть, семь лет мы просто так возьмем и выбросим в урну?

Миша ничего не отвечает. Он переходит ко второй секции шкафа, и выбрасывает оттуда вещи. Они в перемешку с моими, а я продолжаю стоять и наблюдать за ним.

– Тебе нечего ответить, или твоя совесть, наконец‑то, проснулась?

Миша выпрямляется и кидает злой взгляд в мою сторону.

– Вот не могу понять: я и правду женился на такой дуре, как ты?

– Я тебе ничего плохого не сделала, чтобы ты так себя вел, по отношению ко мне!

Нахмурила брови в конце фразы.

– Ты родилась уже убогой, – добавляет он и раскидывает мои вещи. – И кстати, верни украшения.

Миша выпрямляется и поправив штаны, по всей видимости, ждет, когда я выполню его просьбу. Но я стою на месте, не пошевелившись.

– Ты слышала, что я тебе сказал?

Меня охватывает в холодные объятия злость: непоколебимое чувство отвращения от этого человека. И тут я понимаю смысл всенародной фразы: от любви до ненависти один шаг. И кажется, я его только что сделала.

– Командовать будешь рядом с той, которую на столе натягивал.

– У убогой коготки появились? – смеется он и добавляет, – я и сам могу отобрать то, что я покупал.

– Я только сейчас поняла, насколько ты мелочен.

Миша ничего не отвечает и начинает метаться по комнате. Уже однажды была ситуация, когда он отобрал у меня все подаренные украшения, и, наученная горьким опытом, я машинально вчера все спрятала там, где он никогда это не найдет. Оставила только серебряные побрякушки, которые он не возьмет. Его интересуют розовое золото и бриллианты.

Миша выкидывает на пол всю мою шкатулку. Украшения разлетаются, и тот, присев на корточки, начинает искать то, что ему нужно.

– Где они? – в истерики спрашивает он. – Где?

Сглатываю тягучую слюну, и быть может, если я бы поддалась эмоциям, тогда было бы еще хуже. Но я стараюсь держать себя в руках. Теперь же, смотря на то, насколько жалок этот человек в моих глазах, во мне просыпается неистовое желание отомстить.

– Я их продала, – вру ему, но стараюсь не показывать ничего на своем лице. – Сегодня вечером.

– Что? Ты совсем рехнулась? Там же миллионы!

– Это не твои деньги.

Миша подходит ко мне и добавляет:

– Но я их тратил на тебя!

– Потратишь еще, – поджимаю губы в плотную ниточку и сощурила глаза. – Если понадобится.

– Ебанутая, – выпаливает он, а я не могу это терпеть. Отваливаю громкую пощечину. Никогда в наших ссорах, я не отвешивала ему оплевух, чтобы тот пришел в себя. И эта, по всей видимости, заставила его врасплох.

– Я убила на тебя семь лет брака и три года сверху, – стараюсь как можно спокойнее говорить, но чувствую, как мой голос бродит, – Всю свою юность бросила под твои ноги. И ты еще осмеливаешься называть меня так?

Миша смотрит на меня ошарашенными глазами. А у меня ощущение, что меня бьют по оголенным нервам.

– Знаешь, что, Морозов, – набираю в легкие побольше воздуха, – выметайся из моего дома, пока беды не наслал на себя же.

– Эта квартира…

– Моя, – заканчиваю за него фразу. –

– Ну ничего, – говорит тот, развернувшись ко мне спиной и направившись к сумке. – Я тебе такой развод устрою!

– Буду ждать с нетерпением, – к неожиданности для себя говорю.

И откуда во мне столько злости?

– Ты еще пожалеешь, что так себя ведешь сейчас!

– Ага.

Морозов собирает сумку и на ходу ее застегивает. Но, остановившись в коридоре, смотрит на небольшую статуэтку стоящую на тумбе. Она в форме награды «Оскар», и тот, протягивает руку к ней.

– Это я тоже забираю с собой.

– Можешь не отчитываться, – говорю ему, провожая его взглядом.

Миша больше ничего не говоря, вылетает пулей из квартиры. Даже не дожидаясь лифта, он бежит по ступеням.

Я закрываю медленно дверь и замираю. Подступающие слезы вновь жгут глаза. Облокачиваюсь спиной к двери, будто бы это моя единственная опора в жизни. Спускаюсь вниз и обхватываю ноги руками. Не сдерживая слез, ощущаю, как натянута струна внутри, которая сильнее сжимает сердце.

Вот и все. Теперь назад пути нет: Морозов еще пожалеет, что ушел от меня. И я это ему докажу.

 

Глава 4

 

Василий К

 

Целую в шею Настю, а та, закрыв глаза, принимает мои ласки. Она жмется ко мне, ее тело просит, чтобы я усыпал его мелкими поцелуями.

Я легонько подталкивая девушку к столешнице на кухне, продолжая ласкать ее. Руки устремляются к упругой груди, и я недолго думая, запускаю их под халат. Соски начинают твердеть, отчего я чувствую едва ли уловимое возбуждение. Нежно сдавливаю сосок между пальцами и слышу точный вздох, что срывается с уст девушки. Ее руки скользя по моей футболки вниз и дойдя до тугой речник спортивных штанов, умело зашныривший внутрь. Настя знает, как сделать мне приятное, поэтому, незамедлительно приходит в исполнение предадим. Медленно, сдавливая член, делает движения вверх и вниз. Я страстно целую ту в губы, вкушая легкий привкус ванили. Рукой развязывают ее халат, который летит на пол. Опускаю лямки черной кружевной сорочки и упругая грудь выныривает из‑под шелковой ткани. Розовые соски меня так и манят, отчего я машинально целую их. Настя медленно, но верно, возбуждается.