Бремя верных. Книга первая
– Да кто ж его знает? Сам видишь: вокруг странное деется, не зря же Милован самолично собрался нас сопровождать. Не часто волхвы свои чертоги покидают, чтобы с простыми смертными походами ходить. На моей памяти второй раз такое.
Белояр согласно кивнул.
– И хочу, чтобы понял ты, сотник: у нас только один путь: вперёд. Дойти до конца и раскрыть тайну племени хазарского. Сложим ли головы или вернёмся с победой – сие тайна великая есть, но тут хоть что‑то от нас зависит. И сегодня ты сделал ещё один шаг к тому, чтобы достичь поставленной перед нами цели. Запоминай свои сны, может, в них ключ от победы хранится.
Вольга кивнул и отошёл к костру, от которого уже шёл аппетитный запах каши… Белояр по привычке оглядел бивуак, провёл ладонью по волосам, приглаживая, оправил одежду и вдруг нащупал под складками дорожного кафтана привычный амулет. Сунул руку за пазуху и сжал его в ладони: родовая реликвия показалась непривычно тяжёлой… Некоторое время сотник стоял, прислушиваясь к своим ощущениям, но отметил только, что мысли пришли в порядок, в голове появилась ясность и словно бы обострился слух: казалось, что Белояр может различить даже то, как, раздвигая земляные пласты, лезут наверх к последним островкам снега робкие подснежники… Как где‑то далеко через чащобу проламывается сохатый, а в ослепительной голубизне неба ветер свистит в оперении парящего над отдыхающим воинством гордого орла.
Белояр вздохнул и улыбнулся солнечным лучам! Расправил плечи и направился к своему костру. Обеденное время подходило к концу, и он не собирался задерживать выход своего небольшого отряда.
И снова отправились воины в долгий путь. После случая со стрелком‑смолянином приказал Белояр Волчку и Живко быть особо внимательными, лучники у хазарского племени отменные, с острым глазом и рукой твёрдой. И жалости они не знают. После такого наказа дозорные каждую кочку проверяли, за каждым кустом поначалу им засады виделись. Но потом понемногу остыли, приспособились.
Днём было уже тепло, и кое‑кто посетовал, что пора бы уже и земле просыхать. Снега‑то, дескать, уже почти и не видно! Ерёма ехал чуть поодаль и, услышав сетования ратников, только усмехнулся:
– Эх, одно слово – служивый люд… Всё‑то вам поперёк природы нужно. И словно не ведомо, что по зиме морозы, а летом жара. И всему свой черёд. Небесные Всадники никогда череду меж собой не меняют. Разве что запаздывают иногда или чуть раньше приезжают…
– Что ещё за Всадники такие? – заинтересовался Тихомир, а Белояр усмехнулся в бороду: молод парень, скучно ему молча ехать… Ну, да пусть потешит его мужичок.
А Ерёма и в правду загорелся:
– А что, Тихомир, не слыхивал ты про Всадников ентих?
Кузнец только головой помотал. И с надеждой вопросил:
– Расскажешь?
– А то, – гордо расправил грудь крестьянин, поправил шапку, запахнул кафтан. – Слушай, дружинник…
Жили‑были старик со старухой. Как‑то перебирали они горох, так одна горошина и упала наземь. Искали, искали, не могли найти. А через неделю увидали старик да старуха, что горошинка дала росток. Стали её поливать, вырос побег выше избы, а потом и под самое небо.
И полез старик на небо собирать горох. Лез, лез, видит – стоит гора преогромная, на ней деревни с избами, города с зубчатыми стенами, леса и водопады. Солнышко только взошло – появился из‑за горы юноша на коне и с тугим луком в руках. Куда ни пошлёт стрелу – там деревья зеленеют, люди земельку пашут.
Ближе к полудню выехал удалый молодец с соколом на руке. Снял колпачок с птичьей головы, подбросил сокола вверх: куда ни полетит птица, везде плоды на ветвях наливаются, нивы колосятся, стада на лужайках пасутся.
Повечеру показался всадник, трубящий в рог. В какую сторону ни протрубит, там груши‑яблоки собирают, озимые пашут, свадьбы играют.
А совсем уже в сумраке явился старец седобородый на белом коне. Куда ни укажет трезубцем серебряным – везде ветра завывают, последние листья с деревьев сдирают, снегами леса и поля устилают.
Холодно стало старику, спустился он по стеблю гороховому на землю. А старуха уже его и ждать перестала: целый год он на небесах пропадал. Рассказал старик соседям о чудесах поднебесных. Кинулись те к ростку – каждый на небо попасть норовит, толкают друг друга. А стебель‑то гороховый возьми и оборвись!
С тех пор уж никто на небе не бывал, где сутки проходят – как год на земле. И никто больше не встречал небесных всадников – Весну, Лето, Осень и Зиму.
– Эх, – мечтательно проговорил Тихомир, – попасть бы на небо да на тех Всадников в живую полюбоваться! Красота, наверное…
– А ты и любуешься на них, Тихомир, когда времена года меняют друг друга… – засмеялся Белояр. Кузнец помотал головой.
– Это‑то я понимаю, но ведь хочется, как старик: сразу за день всё узреть…
Теперь уже засмеялся своим дребезжащим смехом Ерёма.
– Так о том и сказ, что всему своё время. Вон вишь: полезли все сразу, так и обломали ствол‑то…
Белояр тоже хотел вставить свою толику в разговор, но заметил летящих к отряду во весь опор Волчка и Живко, те ещё издалека стали подавать какие‑то знаки.
– К оружию! – крикнул сотник и споро спешился, одновременно перекидывая щит из‑за спины на левую руку, а правой доставая из ножен длинный меч.
Но Волчок, спрыгнув на ходу, замер перед ним и доложил:
– Впереди – Голый Камень, а возле него войско, понимаю я так, что это высланные нам навстречу десятки! Подмога пришла, Белояр! И я видел – ну, мне так кажется – Милована со своими слугами!
– Вот и славно, – вздохнул с облегчением Вольга. Он повернулся к Белояру. – Вот теперь‑то наш поход только начинается…
Белояр кивнул и тронул коня. Он о многом хотел расспросить старого волхва. Но не был уверен, что получит ответы на все свои вопросы.
Глава 5. Тайны волхвов
У славянского жреца только три
основных дела: воду в ступе толочь,
вилами по воде писать и баклуши бить.
Славянская пословица
