Будь моей. Книга 2

Моя беременность протекала легко. Настолько легко и хорошо, что я обнаружила ее наличие только через два месяца после возвращения из Турции.

Первой реакцией был шок. Паника.

Я была растеряна, не знала, что делать. Кристина пошла со мной на первый прием к врачу, и только потом я рискнула признаться родителям. Они были в недоумении. Их лица были такими ошеломленными, что мне хотелось истерически смеяться! Но через какое‑то время все стали счастливы, и я тоже…

Вначале они часто спрашивали меня про отца ребенка, а потом просто перестали. Моя легенда их вполне удовлетворила.

А я… решила оставить его в покое… как он того и хотел…

– Спасибо. Люблю… – Мой ответ внезапно застревает в горле.

Забываю, что хотела сказать, цепляясь глазами за фигуру прямо по курсу в пяти метрах от себя.

Черный вечерний костюм, белая рубашка, оттеняющая ровный балийский загар… прямая спина, широкие плечи и узкие бедра.

Впиваюсь глазами в затылок Влада и, кажется, даже отсюда слышу его смех.

Его лицо обращено к высокой и стройной, как статуэтка, брюнетке в красном платье, к которому ни один стилист не посмел бы придраться.

Она настолько яркая и экзотичная со смоляными волосами, собранными в прическу, что у меня слепит глаза.

Красивая.

Ее губы шевелятся, и Влад снова отрывисто смеется, а потом предлагает ей свой локоть.

Я испытываю чувство дежавю, от которого мне становится трудно дышать.

Градский и другая женщина.

Она цепляется за него, улыбаясь, пока они совершают плавный разворот к лестнице.

Сталкиваюсь глазами с Градским, и кадык на его шее резко дергается.

Он опускает взгляд с моего лица ниже по телу, и я чувствую, как от этого взгляда волоски на руках встают дыбом.

Развернувшись на шпильках,  ныряю в ближайший коридор, собираясь найти туалет.

– Арина! Ты где? Все хорошо? – голос мамы, напоминает о том, что мы все еще разговариваем по телефону.

– Мам… Поцелуй Софи… мне пора. – Сбрасываю вызов.

 

Глава 9

 

Зрительный зал рассчитан человек на двести, и он гудит вокруг меня, иногда взрывается аплодисментами, в которых я участвую по инерции.

– Мне нужно с ним познакомиться, – слышу голос Рязанцева справа от себя.

Его взгляд направлен на сцену. Туда, где одна известная медийная личность вручает наградную статуэтку высокому брюнету с короткой темной бородой и в костюме «Баленсиага», но я все равно бездумно спрашиваю у Егора:

– С кем?

– Роман Гец, – поясняет. – Очень плотно закрепился в Индонезии. Один из первых…

Мужчина на сцене произносит речь, которую я не слушаю.

Впереди, прямо у сцены, пара десятков столов для гостей с VIP‑ пригласительными и для номинантов, и я упрямо отвожу глаза от затылка Градского, к которому то и дело их приклеиваю.

Великолепная спутница Влада сидит по правую руку от него, рядом с ней пустое место, я вижу, как через минуту это место занимает тот самый Роман Гец, который спустился со сцены.

Стол заслоняет проходящая мимо группа гостей.

Я смотрю на бокал шампанского у себя в руках, оно отлично опустошило мою голову. После безумной гонки последних часов я наконец‑то не чувствую себя лошадью на скачках, но волнение под кожей не выжечь даже спичкой.

– Понятно… – бормочу, посмотрев на Рязанцева.

Егор болтает виски со льдом в своем бокале, свесив руку со спинки стула.

– Судя по всему, Градский не только сопли в Тибете подтирал. Как думаешь, он поделится связями с сестрой лучшего друга?

Выражение его лица насмешливое.

Неприятный осадок от его жестких слов я заглушаю крошечным глотком из бокала.

– Спроси у него сам, – советую тихо.

– Обязательно, – сухо отзывается Егор.

Пять лет назад Рязанцев с Владом не очень ладили. По крайней мере, мне так казалось. Между ними будто было соперничество, но не открытое, а замаскированное под наплевательское отношение друг к другу. Я не знаю, общались ли они в последние годы, но не стану у Егора об этом спрашивать.

Голова Влада поворачивается, глаза вскользь осматривают зал.

Я вижу его гладко выбритый профиль и опускаю лицо, глядя на свой маникюр.

За их столом оживленная беседа. Там восемь человек, включая Градского, Романа Геца и женщину в красном.

Ведущие переходят к следующей номинации, которую зал встречает очередными аплодисментами. Все это мероприятие длится еще не меньше часа. Я устаю хлопать, устаю следить за происходящим и устаю сидеть. Как только официальная часть заканчивается, гостям предлагают пройти в ресторанный зал и пообщаться в более неформальной обстановке.

Вспышки фотокамер снова раздражают глаза.

Егор держит меня за локоть, целенаправленно двигая нас к ресторану. Я знаю что, точнее – кого он ищет, от этого внутренне напрягаюсь, понимая, что встречи не избежать.

Мы делаем пару снимков на фоне спонсорского баннера и проходим в ресторан.

Стараюсь дышать ровно и спокойно. Улыбаться. Это не должно быть сложно, ведь больше от меня ничего и не требуется…

Все в той же компании Градский расположился у барной стойки, где выставлены закуски и напитки. Он видит нас и кладет ладони в карманы брюк, делая шаг в сторону, будто не сомневался в том, что Егор появится рядом с ними с минуты на минуту.

– Добрый вечер. – Рязанцев протягивает Владу руку, словно они старые добрые друзья, и по‑свойски похлопывает его по плечу.

– Добрый. – Градский принимает рукопожатие, а потом представляет Рязанцева остальным.

Я не сомневаюсь в том, что он делает это для Андрея, ведь Рязанцев с моим братом в одной лодке, и выражение лица Влада ничем не выдает его отношения к этой маленькой комедии.

Пока мужчины обмениваются приветствиями, я не могу игнорировать то, что на талии брюнетки в красном лежит ладонь совсем не Градского, а Романа Геца.