Будущее одного убийства
В третьем же деле фигурировали пожилые киберженщины, также числом девять. В четвёртом, напротив, значились пожилые кибермужчины.
Ничего общего – только число жертв в каждой серии.
Сохранявшееся из раза в раз число жертв наводило на мысль о странной увлечённости преступников цифрой девять. Все гадали, что это: болезненное пристрастие, ритуал загадочной секты, скажем, пресловутой «Секты непримиримых», которая боролась против уравнивания в правах на брачные союзы натурных и машинных людей?
Штокман искренне полагал, что количество жертв – простое совпадение. Однако он не исключал момента подражания. Как тому не бывать в действиях преступников, совершавших более поздние серии? Информация о предыдущих убийствах не афишировалась, но и не скрывалась.
Проводившиеся расследования часто подтверждали догадку Штокмана. Убийц обнаруживали буквально чудом, каждый раз по косвенным уликам. А иной раз к успеху вообще вела исключительно интуиция следователя.
И повсюду находили разных, несвязанных между собой виновников преступлений. Причём никакой закономерности не наблюдалось! Преступниками оказывались то биомужчины, то биоженщины, а то и кто‑то из машинных людей! И все отпирались до последнего. А вину признавали только под давлением неоспоримых фактов и логики следователя.
Плохо вот только, что в конце расследований почти никого из преступников не удавалось задержать живыми. А те, кто всё‑таки попадал в руки правосудия, по тем или иным причинам нужных сведений в памяти не имели.
Ладно ещё, удавалось получить подробную запись признания вины! Страшно подумать: совсем чуть‑чуть, и все усилия оказались бы напрасными. В момент задержания ни у кого из подозреваемых – понятное дело, меньше всего у погибших – не было нормальных когнитивных способностей. Прямо‑таки злой рок нависал над расследованиями. А что ещё подумать, видя вереницу смертей и травм среди преступников?
Штокман размышлял, а в голове билась мысль: «Если бы не полученные вовремя признания, ничего бы мы не доказали. А так… хоть что‑то».
И вот ещё что постоянно раздражало. Местные «умельцы» ни разу не показали сколь‑нибудь впечатляющих результатов. Приходилось вмешиваться Штокману. А он и так полжизни провёл в разъездах.
В столичном Управлении, правда, знали, его неравнодушие к делам, связанным с машинными людьми. Причина в особой «любви», корни который тянулись из детства. Теперь вот тоже пришлось отложить «файлоперекладывательные» дела и мотаться по командировкам.
Неудивительно поэтому, что как только пришло сообщение с Хитона, сразу вспомнили о Штокмане. А кто ещё, когда тут убийства, так сходные с недавними случаями? Число жертв, правда, было равно восьми. «Ещё бы дольше тянули! – подумал Штокман. – Неизвестно ведь, удастся ли предотвратить хотя бы одно это будущее убийство».
В дороге он кратко пробежался по материалам дела. Странные они тут: сторонники союзов машинных и натурных людей, противники. Целые движения и секты в поддержку каждой стороны! Интересно, кто из них подходит на роль убийцы? «Факты, нужны факты!»
Поток воспоминаний и размышлений прервался. Штокман встал с места и влился в вереницу людей, направившихся к выходу из пассажирского салона. А вот и просторный шлюз, рассчитанный на многих и многих. Осталось только миновать рамку сканера безопасности и можно считать, что на месте.
И всё же есть плюсы в полётах на пассажирских лайнерах: комфортно, спокойно. Тебя везут, а ты спишь или читаешь. Красота!
Впрочем, Штокман не брезговал летать кораблями, которые вмещали лишь пару человек. Эти суда уступали в размерах пассажирским лайнерам. Но их старт и посадка привлекали меньше внимания, чем перемещения гигантов. И ещё ведь надо учесть возможность посадки в любой точке планеты назначения, не только в районе космопорта.
Как это помогало в следствии! Во всяком случае, как его видел Штокман. Он вообще предпочитал как можно реже пользоваться пассажирскими кораблями и летать в космолётах малого размера. Важно было прибегать к услугам фирм, гарантировавших анонимность при фрахтовке судов. Конспирация, конспирация и ещё раз конспирация! В следственном деле никогда не повредит.
Поток пассажиров вынес всех в зал прибытия. В дорогу Штокман обычно ничего, кроме ручной клади, не брал. Сейчас исключения не сделал, поэтому в зону выдачи багажа не пошёл, а поспешил к выходу в город. Его ждали представители местных правоохранителей, по крайней мере, он в это искренне верил.
И он не ошибся! На выходе из здания космопорта стояла биоженщина средних лет, высокая, подтянутая, облачённая по последней моде в светло‑синее световое сари. Сам Штокман за модой не гнался. На нём красовался комбинезон, сплетённый из мономолекулярных волокон. Надежный материал! Выдерживал, правда, на время, даже удар энергетического оружия.
А при опасности он полностью замыкался, покрывая голову прочным шлемом. Воздух для дыхания давали встроенные генераторы. Отработанный же отводился наружу через разбросанные по поверхности комбинезона наномембраны. В моменты опасности Штокман оказывался в чём‑то вроде скафандра. Тот позволял погружаться на малые глубины в воду и даже выходить в открытый космос, пусть ненадолго.
Использовать для тех же целей силовые поля было неудобно, да и не очень прилично. Что бы подумали окружающие? Не излишне ли он печётся о своей безопасности? Страдает паранойей, если сказать по‑простому. Но то бы ещё ничего.
В век информационной открытости мысли окружающих быстро становились общим достоянием. И вот «рекламы» собственной паранойи в таком масштабе никто бы себе не пожелал. Штокман не слыл исключением, хотя моноволоконный комбинезон, способный сыграть роль того самого силового поля, снимать не спешил.
Встречающая улыбнулась и произнесла:
– Рада приветствовать на Хитоне! Я Полли, ваш временный гид. Уже сожалею, что по прибытию на место мы неизбежно расстанемся.
«Могла бы не уточнять, Полли‑Молли», – подумал Штокман. И так ясно: Полли предоставляла услуги мини‑эскорта. Их оказывали при официальных встречах. А какая свобода отношений в этих рамках? Свобода цвела лишь при неофициальном общении, особенно при участии кого‑то из машинных людей. «Но – лишнее!» – подумал Штокман.
Вслух он сказал:
– Приветствую. Прибыл по делу, поэтому всё по стандартной процедуре.
Он помолчал и, повинуясь протоколу, добавил:
– Но также всем сердцем сожалею о краткости нашей встречи.
Полли с улыбкой кивнула. Формальности соблюдены! Она махнула рукой в сторону стоянки гравимобилей. Транспорт, который предназначался для Штокмана, висел над покрытием чуть поодаль – к нему и направились.
Шарообразный аппарат внутри оказался очень просторным. В центре салона призывно мигала панель управления. Впрочем, она служила данью уважения прошлым эпохам. Один из пассажиров тогда выступал ещё и пилотом. Теперь же панель управления задействовали только в экстренных случаях.
Все функции по управлению брал на себя искусственный интеллект. Иначе было трудно обеспечить порядок в перемещениях, контролировать трафик на поверхности и в небе. Да и высвободить пассажиров для занятия личными делами – это разве плохо?
