Бульвар Грига

– А что с мятой теперь? – поинтересовалась я. – Вы больше ее не завариваете?

– Нет.

– Почему?

– В какой‑то момент мне надоело возиться с землей, и я перестала ее выращивать. Чтобы продолжить традицию, купила траву в магазине, но детям она не понравилась.

– А как же мятные чаепития?

Женщина воздохнула и пожала плечами.

– Их не стало. А вместе с ними пропало волшебство Нового года.

Чай мы допивали в тишине.

– Спасибо, деточка, за угощение, – сказала старушка, возвращая пустую кружку, – И за запах праздника тоже.

Несколько секунд я молча смотрела на нее, а потом запустила руку под прилавок и вынула оттуда пакетик с травами.

– Вот, возьмите. Это мятный сбор, который вы только что попробовали. Он уже начатый, но на несколько чашек его хватит.

Бабушка собралась возразить, однако я решительно сунула пакетик ей в руки.

– Берите. Заварите его внукам. У вас есть внуки?

– Есть…

– Семейная традиция должна жить. Особенно такая милая и уютная. С Новым годом вас!

Старушка робко улыбнулась и, пожелав мне долгой счастливой жизни, выскользнула на улицу.

Я отнесла чашки в подсобку, ополоснула их водой и снова услышала скрип открывающейся двери. Похоже, уйти домой пораньше у меня все‑таки не выйдет.

Поставив посуду на полку, поспешила в торговый зал – как раз, чтобы увидеть высокого светловолосого мужчину, который тщательно вытирал ноги о придверной коврик. Я громко взвизгнула и через пару секунд повисла у мужчины на шее.

– Макс! Ты приехал!

Он подхватил меня на руки и закружил по комнате.

– Куда бы я делся? Спешил к тебе со всех ног, колес и крыльев.

Муж поставил меня на пол и крепко обнял.

– Как твоя конференция?

– Чудно. О работе отчитались, итоги года подвели. Потом расскажу, ладно? Лучше расскажи, как у тебя прошел день. Всех успела осчастливить?

– Всех не всех, а кое‑кого успела, – хитро улыбнулась я. – Кто‑то вспомнил детство, кто‑то, наоборот, его отпустил. Кому‑то для счастья потребовалось выпить чашку чая, а кому‑то – исполнить заветное желание.

– Отлично. Свои желания тоже исполнила?

– Макс, ты такой смешной! Я набралась сил, подпиталась радостью и восторгом. А свои желания я исполнить не могу. Сапожник без сапог, помнишь?

– Помню, – усмехнулся муж.

– Зато мое желание можешь исполнить ты.

– В самом деле?

– Да! Милый, мне так хочется снега! Пушистого, блестящего, мягкого. Чтобы за окном была настоящая зима. Поможешь?

Максим задумчиво посмотрел в окно.

– Снег должен выпасть только через два дня, – сказал он. – Ладно. Сейчас посмотрим, что можно сделать.

Он выпустил меня из рук и вышел на улицу. Я же погасила свет и принялась наблюдать за ним через окно. Некоторое время муж стоял неподвижно и внимательно смотрел в темное небо. А потом в воздухе запахло магией, такой сильной и терпкой, что я почувствовала ее сквозь толстое витринное стекло.

Внезапно на плечо мужа опустилась снежинка. Затем еще одна. И еще. А через несколько минут снег повалил хлопьями – большими и лохматыми, будто кто‑то перевернул рождественский шар. Серая улица на глазах начала превращаться в нарядную и праздничную. Голые деревья укрылись воздушными шалями, свет фонарей стал ярче, а тротуары заискрились серебристыми бликами.

Макс вернулся в магазин белым, как снеговик.

– Моя фея довольна? – деловито спросил он.

– Фея счастлива, – с чувством ответила я.

Встала на цыпочки и нежно чмокнула его в губы. Он крепко прижал меня к себе.

– С Новым годом, любимая.

 

Единственная

 

 

К Дориану Эммеру в университете относились двояко. Студенты его недолюбливали и даже побаивались – преподаватель чар был на редкость принципиален и чрезвычайно увлечен своим предметом. Эммер справедливо считал, что среди слушателей магического вуза нет ни одного человека, которому не пригодилось бы в будущем искусство плетения заклинаний, а потому вбивал знания в их буйные головы с упорством строительной кувалды. Его трудами в схемах построения магических переменных разбирались все юноши и девушки, вне зависимости от того, хотели они этого или нет.

У Эммера была отличная память: он помнил каждого студента, рискнувшего опоздать на его лекцию или (не дай Бог!) вовсе ее прогулять. Все они могли быть уверены – если на экзамене их ответы не вытянут на высший балл, эти жуткие грехи непременно будут им припомнены. Поэтому занятия по чарам в магуниверситете проходили со стопроцентной посещаемостью и приличным качеством усвоенных знаний.

В ректорате Дориана Эммера за это обожали. Прочие же преподаватели любили его просто так. Среди студентов ходили легенды, что в кругу коллег он снимает с себя нарочитую строгость и даже иногда улыбается.

Вообще, господин Эммер считался в университете звездой. Старшекурсники и лаборанты некоторых кафедр рассказывали, что в свободное от занятий время он занимается исследовательской деятельностью, а потому широко известен в научных кругах и имеет там хорошие связи. Ректор магуниверситета несколько лет пытался залучить его в свой штат, однако заклинатель все время отказывался, ссылаясь на занятость. Тем не менее, три года назад мастер чар неожиданно согласился преподавать и был устроен в вуз на ставку приходящего педагога.

Явившись на свое первое занятие, Эммер произвел фурор. Женская половина университета – студентки, преподавательницы, уборщицы и секретари – несколько дней подряд обсуждали его горделивую осанку, красивые гибкие руки, благородную бледность кожи, густые черные волосы с тонкой паутинкой седины и большие серые глаза. Мужская же половина в голос восхищалась необыкновенным профессионализмом и багажом уникальных знаний.