Что посеешь, то и пожнешь
Между тем осьминог не отплывал от иллюминатора. Он внимательно наблюдал за действиями людей. Растригин, видимо, перестал интересовать его. И все чаще осьминог останавливал взгляд на Сергее. Особенно внимательно он следил за ним, когда Сергей включал и выключал приборы или работал джойстиком управления аппаратом. В такие моменты восьминогий гость буквально взрывался всеми оттенками цветовой гаммы и покрывался различными рисунками от зеленого к салатному, желтому, оранжевому, розовому, красному. Он покрывался пятнами, становился полосатым вдоль, потом поперек, потом покрывался рисунками в клеточку, которые плавно переходили в горошек.
– Жаль, что при этих условиях освещения мы не можем наблюдать всех тончайших оттенков, – сказал Сергей, – а их десятки, может, и сотни. Но свет прожекторов, даже у нашего аппарата, еще далек от совершенства, мы не можем регулировать световую температуру их лучей. А закаленное стекло наших иллюминаторов также не идеально передает внешние цвета. Зато оно имеет большой запас прочности и выдерживает такое давление, при котором обычное стекло превращается в порошок.
Прочность закаленного стекла мы вскоре оценили по достоинству. Осьминог на некоторое время исчез из поля зрения, а затем вдруг послышались сильные удары по корпусу аппарата. Прежде чем мы опомнились и поняли, в чем дело, в иллюминаторе показалось щупальце осьминога, размахивающее большим камнем. С методичностью и быстротой ручного пулемета камень забарабанил в окошко.
Сергей потянул ручку джойстика на себя, бросая аппарат круто вверх, потом вправо, влево. Потом опять вниз и снова вверх. У меня, не привыкшего к таким качелям, неприятно засосало под ложечкой. Но осьминог не отставал. Он, видно, плотно, как рыба‑прилипала к акуле, присосался к аппарату и совершал все виражи вместе с ним, при этом не прерывая своего занятия.
– Он, кажется, хочет познакомиться с нами поближе, – пошутил я, когда понял, что сокрушить «Дельфин» осьминог не в состоянии.
– Выключите свет в салоне! – приказным тоном произнес Растригин. Как человек военный он понял, что настала такая минута, когда следует переходить к решительным действиям.
Но на Сергея это не произвело ни малейшего впечатления, он даже решил пошутить:
– Берете власть в свои руки? Вам мало командовать подлодкой?
Однако спорить не стал и выключил внутреннее освещение. Аппарат погрузился в темноту, но это ничего не дало. Осьминог продолжал барабанить с короткими интервалами, которые он использовал, чтобы заглядывать в иллюминаторы и разглядывать в темноте людей.
– Сергей, а может быть, он видит нас и в темноте? – спросил я, но ответа не получил.
Осьминог убедился в невозможности пробить стекло и перестал барабанить. Он еще раз внимательно осмотрел кабину, принял свою обычную серую окраску, в последний раз заглянул в темный иллюминатор и исчез из виду.
Я с облегчением вздохнул: все‑таки хорошо, что более близкое знакомство у нас не состоялось.
– Не расстраивайся, оно еще состоится, – пообещал Сергей, – нам надо поскорей приняться за изучение этих тварей! Может быть, тогда мы и найдем ответы на некоторые загадки.
– Ты имеешь в виду то, как он пытался ворваться к нам, разбив стекло иллюминатора? – спросил я.
– Нет, – ответил Сергей, – все осьминоги умеют обращаться с камнями. Еще почти две тысячи лет тому назад римский ученый Кай Плиний Старший описывал, как осьминоги попадают в раковины моллюсков. Осьминог замирает рядом с моллюском и, как солдат в карауле, несет пост у раковины, иногда часами ожидая, пока она откроется. А как только моллюск начинает чувствовать себя в безопасности и открывается, осьминог, улучив момент, бросает в раковину камень – и готово: раковина уже не сомкнется. Осьминог празднует победу и в первую очередь поедает хозяина раковины.
– Так он принял «Дельфин» за раковину? – не удержался и съехидничал я. На этот раз Сергей не ответил шуткой.
– Вот о его намерениях мы, к сожалению, ничего не знаем. А жалко, – сказал он, оставаясь серьезным и сосредоточенным.
Глава 6
