Что посеешь, то и пожнешь
Осьминог отлип от иллюминатора и, выбросив из воронки струю воды, исчез из виду. Сеть снова стала видна, рыбы и крабы остались нетронутыми. Сергей включил прожекторы на полную мощность, и мы успели увидеть уплывающих осьминогов: они уходили строем, который был подобен журавлиному клину.
– Никогда не слышал, чтобы осьминоги плавали строем, – пробормотал Сергей.
Он потянул на себя ручку джойстика управления аппаратом, ставя рули в положение погружения. Сергей решил сразу начать погоню за строем осьминогов. Но он напрочь забыл, что в целях безопасности к аппарату был прикреплен «поплавок», наполненный керосином, и в режиме батискафа он не мог развить свою максимальную горизонтальную скорость – у него почти не было надежды на успех. Сергей не мог предугадать, куда направляются осьминоги, и перехватить их, срезав путь. А «Дельфин» как батискаф явно уступал живым ракетам и в скорости, и, конечно, в маневренности. Сергея вела лишь интуиция и страстное желание догнать этих необычных осьминогов, но он мог рассчитывать только на счастливый случай.
Мы догнали их у самого дна. Я успел заметить, как серые тени скользнули между двух высоких скал в узкое подводное ущелье.
– Похоже, они знают, что наш аппарат туда не пройдет, – сказал Сергей и повел его в обход. Он заложил несколько довольно крутых виражей, и мы опять увидели осьминожью стаю, растянувшуюся теперь длинной цепочкой. Моллюски тоже заметили нас и как по команде рванули ко дну, исчезнув в черной воде. Я приказал Сергею выключить бортовые прожектора, и мы начали осторожно спускаться в эти темные воды. Мы почти достигли дна, и Сергей опять включил все прожектора «Дельфина».
Он включил их сразу на полную мощность, и мы буквально ахнули от удивления. Я всегда знал, что осьминоги умеют строить дома‑гнезда из подручных материалов – мелких камней, ракушек, осколков крабовых панцирей и тому подобных средств. Но тут перед нами предстал целый осьминожий город, начала и конца которого мы не видели, так как пространство, освещаемое прожекторами, было весьма ограниченным.
Я смотрел на город, пытаясь запомнить каждую деталь. Сергей тронул меня за плечо:
– Вернемся сюда с видеокамерой и более сильным освещением.
В этот момент мы забыли обо всем: об аквалангистах, о задании, об опасности. Если бы мы захватили в рейс гидрокостюмы и акваланги, то немедленно вышли бы из аппарата, чтобы лучше рассмотреть удивительные конусообразные сооружения.
– Octopus sapiens! – прошептал Сергей. – Вот это было бы открытие!
– А почему бы нет! – также шепотом ответил я. – Новый вид: осьминог разумный. В принципе, это вполне возможно! Что мы совсем недавно знали о дельфинах и китах? А теперь считаем их гораздо умнее приматов!
– Погоди, погоди, – досадуя на свой неосторожный язык, остановил меня Сергей. – Не спеши! Мы же еще ничего не знаем!
Из ближайшей постройки выплыл осьминог и, включив свой реактивный двигатель, помчался прямо на аппарат. Сергей приглушил освещение. Осьминог остановился у переднего иллюминатора и заглянул, как прежде, внутрь корабля. Его огромные осмысленные глаза смотрели на людей. И я, и Сергей почувствовали какое‑то давление на мозг, и в наших головах вдруг сформировался призыв осьминога к дружбе, на который мы оба одновременно кивнули в знак принятия этого предложения. Осьминог отплыл немного от стекла и медленно, словно приглашая за собой корабль, поплыл вдаль. Сергей повел «Дельфина» за ним.
Осьминог уверенно плыл по хорошо известному ему пути, делая многочисленные повороты, лавируя между скал и время от времени останавливаясь, чтобы подождать нас. Он как будто понимал, что «Дельфину» в этом ущелье тесно и что мы не можем здесь развить нормальную скорость.
Через несколько поворотов проснулся и начал щелкать счетчик Гейгера, фиксируя наличие радиоактивного облучения. Скорость его треска неуклонно увеличивалась. Вскоре замигал контрольный сигнал, и светодиодная шкала, отражающая уровень радиации, начала светиться тревожным красным светом. Когда шкала достигнет цифры 15, надо будет убираться отсюда: это значит, что в зоне находиться нельзя!
