Что внутри у манекена
«Кажется, версии «служивого» совпали с версиями Сони»… – отметила про себя Нина, плутая в том, как на всё это реагировать. Ужасно хотелось упасть в девчачье жалобное «я тут ни при чем! Не виноватая йййяяя!», но она не могла себе сейчас позволить малохольничать: если один стройный, рафинированный, грандиозный только своим имиджем Стёпа в кругу её семьи и казался экзотичным приключением, то +2 вооруженных человека с ним – делали ситуацию уже чуть менее забавной. Мало ли, на что они готовы, выполняя приказы этого жёсткого бескомпромиссного распорядителя. Может, её сейчас начнут похищать?
Будто парализованная страхом, (ладно, тонусом!), Нина не могла отвести взгляда от цепких проницательных зеленых глаз охранника. Или, может, она увидела там – то, что наконец‑то сумела читать, и это на контрасте показалось Откровением? А одновременно – Родным пространством? Этот умный внимательный «бывалый» человек был беззаветно предан своему трезво оцениваемому им хозяину, умен, быстр в решениях, хладнокровен.
И… читаем! И ей вдруг полегчало: ЧИТАЕМ! Живой человек, понятный! С которым поговорить можно! Убедить!
Нейротипичность? – вспомнила она добротную лекцию Сони… – и хотела обернуться на неё за подтверждением догадки, но не хватило сил пошевелиться под змеиным взглядом солдата. Или потерять свой контроль над действиями Кости. Тот будто б явственно раздумывал, что ему теперь делать. С ней. С Этим… всем.
«Сейчас бы, блин, домой, поспать, а не вот это ваше всё…» – устало и досадливо вздыхал его профессиональный тонус.
– Нам пора, отправляемся? – попробовал скомандовать этот сильный человек в единственно заданном направлении «черной воронки», не отрывая от Нины своего вторичного внимания. Подействовало б на роту солдат,
но не здесь.
– Нет. – ровно, обезличенно, и хлестко как выстрел ответил этот голос фэнтази‑мага.
И ничего больше…
Застолбил, приказал. Поставил точку. Подвел черту.
– Нет. – мягко выразительно сообщил, пояснил присутствующим Костя, интонацией своей будто разведя руками, в нем промелькнули проблески иронии. И поискал глазами, где б расположиться. Ну раз уж они тут застряли. Пока эта буддийская статуя, которую не сдвинуть с места, не решит материализоваться обратно в самого себя.
Костя – сдерживался, чтоб обреченно не покачать головой и не выдать своей растерянности, неловкости… Думал, как извиняться, что предпринять…
Степан моргал. Монотонно, застряв где‑то между мирами.
Непостижимость его была – как у котика: разве понять, что он видит, водя зрачками перед собой, пристально вглядываясь в пустоту? В этом угадывалось что‑то почти потустороннее!!
Все уже заметили: в любой дискуссии после кратковременной сокрушительной ледяной атаки научным терминами Стёпа в основном… Замирал. В его черных зрачках до самых ресниц – блуждал космос. И ни одного внятного человеческого слова.
Ни малейших очертаний ясной живой мысли. Жуть!
Jockspot – Your Eyes.mp3
Непроницаем. Как густой смог. – отметила про себя Нина. В очередной раз. – И все это – чуть ли не с ликом блаженного.
– Зачем тебе охрана? – не унимался, обращаясь к своему Божеству, Вадик. Просто чтоб войти в контакт. С Потусторонним…
– Чтоб меня не попытались использовать исподволь в своих целях какие‑нибудь субъекты. – неожиданно отмерло изваяние. Ну как отмерло – шевельнулось.
– Бывают желающие?
– Я могу взломать Пентагон. – напоминал тот рассеянно мимоходом.
– Стёп, вот ты сейчас нам работку не облегчаешь… – наставнически напомнил Костя.
Он моргнул.
– Я… не могу взломать Пентагон… – передумал, «изменил показания» он.
Не обманул бы и ребенка.
Хорошо, что не со словом «ладно» исправился.
– Вы не голодные случайно? – спохватилась Маргарита, – мама Нины. Косясь на то, что торчит сбоку у них под одеждой… Вроде жены Семен Семёныча из Бриллиантовой руки, уже предупрежденно прячущей оружие в банке и смахивающей с него пыль.
Костя вздохнул в сторону хозяина:
– До гостиницы и ресторана пока не доехали… – сообщил он обреченно и чуть жалобно, все снисходительно‑комичнее. И почти уж совсем дружелюбно. – Только с рейса сойти успели…
Потом поднабрался наглости, которой вообще‑то у него хватало, но которая в приличном обществе заметно рассеивалась, и, разгоняя туман неловкости, кивнул в сторону своей «недвижимости».
– Нам бы его покормить. – а то… ох…
Опппа! Оказывается, о нем можно и в третьем лице прям в его присутствии!
– По режиму всё, да же? – спохватилась Соня понимающе, так же приглушенно.
Но оба – опоздали, исчезнувшая Нина обреченно‑торжественно выпорхнула из кухни с гостеприимной тарелкой. Она услышала тогда Соню. Она давно подготовилась.
– Мы увы, не ресторан, но всё – домашнее! Рыба экологически чистая, из нашего пруда! – довольная собой, радушно преподнесла она, задавив в себе все отголоски.
– Того, в котором ваш сапог утонул? – уточнил он непроницаемо без выражения.
Вот задушить! И, кажется, охрана б помогла! Не ему.
Что ж, Соня научила отвечать ему однозначно.
– Да. – отрезала она заледенело, и уже мысленно настроилась на оба кусочка рыбёшки.
– Давайте. – вдруг тем же тоном соглашается он, подумав. Будто не издевался только что.
Она почти не рывком вручает тарелку в руки прям Его Небожительству, мельком замечая, как то и дело на движение загораются неоновыми огоньками и пульсом электронные смарт‑часы у него на запястье.
«СпасибоВ» она и не ждала. Вручила, отстрелялась. Туда, на вязаный коврик в уголок. Рядом на трельяж поставить можно. Если что. Всё по высшему разряду для Его Элитного Величества.
Нина пошла за своим ужином, кипя. Соня поспешила исчезнуть за нею.
– Это он не издевался, это его буквальность мышления. – заговаривала кобру Соня. – Уточнил просто.
– Аутисты всегда такие бесячие? – а ведь иногда он поистине похож на блаженного! Когда молчит. Когда отвлекся. И забылся…
