Что внутри у манекена

– Они не «его» давно уже, он не коллекционирует, и Анна теперь на содержании у британского автомагната, хотя всё шлет ему намеки и скрытые приветики по типу «спаси заточенную принцессу из золотого плена, мой рыцарь», додразнилась. А ему уже всё это – зачем? Он чужие решения уважает, и считает однозначными, других не признает. Нет, девочки не знают, конечно же. Никто не знает.

– Но почему?? Даже тут?

– А ему зачем клеймо «больного» на голову? Особенно в такой сфере, где столько потенциальных обид? А кто разбираться будет? Слово страшное, и всё. Тем более – не дурачок, не псих, знаменитость. И сплетни потом не заткнешь. Молча жить проще. У всех свои секреты, способные многое нарушить, бабахнуть взрывом. Он не гей, допустим, но у него – своя тайна, вот где настоящий «каминг‑аут» притаился, и сексуальные игры тут вообще ни при чем.

– Надо же! Всё ж на поверхности! Но никто не знает. Если прямо не сказать. – осмысливала Соня свою профессию на примерах.

– Даже если сказать, никто не в теме. Перепугаются только. Дремучий народ. – вторил ей почти коллега.

Или сообщник?

В тот момент она окончательно уверилась в своей профессии. И в своей правоте. Обнаглев, она поманила из уборной и незаметно отвела в сторону Самого Светоча. Решила: ставить эксперименты на людях – так на полную.

Итак, что она знает о нем… о его «недуге» – в теории? Буквальность? Правдивость? Прямота? Всё то, что он ценит как практичные и редкие черты и навыки – свои и окружающих.

– Стёп. – посмотрела она в красивое ухоженное загорелое кинематографичное лицо с острыми темными быстрыми пристально‑рассеянными глазами. И он потянулся к ей шей, чтоб расслышать, – Почему ты здесь?

О моргнул и замер. Не зная, друг или недруг с ним говорит. Ему могут быть доступны эти правды, но со стороны, извне, а не с глазу на глаз.

– Из‑за Нины?

Он осторожно кивнул.

– Что ты хочешь от неё?

У Сони было побуждение сразу сказать, что у Нины есть парень, и что искренне жаль, что этот фарс так затянулся… но что‑то остановило её. Это что‑то, кроме симпатии к Косте, останавливало её и в тех «торгах» с ним на крыльце.

Никита… Нина часто потухше упоминает, что от Никиты не добьешься ответов на мучающие вопросы, не дождешься ясности. Формально они – известная в округе, состоявшаяся пара, и Нина поверила в эти отношения, перспективную пару одобрили родители с обеих сторон. Но в реальности… Нина переживает. Часто. Молча. Потому что Никита даёт поводы.

Соня и сама замечала это. Молча.

И тут перед ней вдруг парень, не умеющий врать – такая вот у него проблема, неврологический дефект. И этот парень – интересуется её подругой. Истосковавшейся по правде.

Для Сони этот вечер стал вечером открытий. Но не чужих секретов, а своей собственной наглости. Вдруг она решила, что не вправе решать за других,

и принялась «решать».

Ведь тут – как повести беседу… Она могла бы сказать ему про Никиту… Вот прям сейчас!

– Ты не обидишь её? – вдруг продолжила торг она.

– Я не обижу её. – кивнул гость. Сейчас этот всемогущий «темный господин» был симпатичным моложавым поджарым парнем килограмм 75 от силы, и не у него с ней, а у неё с ним были важные переговоры.

– Точно? – ну к чему это она, он – всегда точен!

– Действием – нет. Если только словами – тут как получится. С этой точки зрения я гарантий дать не могу, это не в моей власти.

Она поняла, что он примерно имел ввиду: непонятки нейроНЕтипичной речи и формулировок.

Но это – слишком абстрактно. Сейчас – для них обих.

– У тебя нет нетрадиционных пристрастий? Ты понимаешь, что она – свободна в волеизъявлении? – буравила «вечную мерзлоту» она…

– Нету, я традиционен. Я не причиню вреда Вашей подруге, и не пойду против её воли. – понял, что от него хотят, гений. – Все решения будут за ней.

А ведь этот – не соврет. Не умеет! У них враньё в опциях не заложено. Информация как область изучения для них – всё, а искажение информации – святотатство. Кощунство.

– У тебя мало шансов. – честно предупредила она.

– Мне нужны те, какие есть.

– Не знаю, что тебе посоветовать. – пыталась сообразить Соня, и говорила обрывками собственных мыслей, – твой козырь – правда.

Соня вернулась и уволокла в сторонку Нину.

– Из хорошего: он не собирается тебя похищать. – объявила она.

Шутка уже давно не выглядела смешной, но ладно.

– Из действительного: Мы знаем, чего он выжидает. Он правда хочет забрать тебя сегодня с собой, и не знает как это сделать.

– З‑зачем?

– Тебе рассказать, или сама догадаешься?

– Чё, вот так? Бывает, да? – возмутилась девушка, – Мы же незнакомцы, даже не разговаривали!

– Он не привык сам «крутить себе любовь», такое обычно – обсуждается: с его воли, но без его прямого участия. Он же – из тех, что «люди невпопад», сам себя личной жизнью – не обеспечит. Зато у него высокие сопутствующие возможности.

– !!!

– Соответственно, он не привык к отказам…

– ???!!!

– Но он и не насильник. Все решения за тобой.

Отличные новости…

– Странный, конечно: ни одного знака внимания за весь вечер, а оказывается, у него тут планы на меня. Он даже в мою сторону не смотрит! Или смотрит с неприязнью!

– Странность – его имя, пора начать привыкать. И услышать меня: за его странностью не кроется чего‑то страшного. Просто есть сферы, и в основном – разговорные и невербальные, где он – не состоятелен. Где он – «не втыкает». Прости за неудачные метафоры.

– Понять и простить, ага.

– Спроси, что он хочет от тебя, и он ответит как есть, в лоб – иначе не умеет. И даже не поймет, что не так. Он не монстр, он хочет понять. Но не может.

Нина поежилась.