Моя чудачка

Потому я смело встала и пошла по сухому потертому полу вглубь кабинета.

У инструментальщиков классы в основном узкие и маленькие, хотя потолки, как и везде, уходят куда‑то в необъятные высоты Академии. Для индивидуальных много места не надо: фортепиано, стол и стул для учителя и пространство для ученика.

Частенько, приходя на вокал, я слышала через стену, как юные музыканты выплевывают из инструментов неумелые ноты. Хотя всегда считала, что именно так рождается волшебство. Тот, кто преодолеет трудности, пройдет все эти гаммы, бесконечные повторения, сбитые пальцы, измученные губы, тот и достигнет мастерства и совершенства. Найдет зачарованные ноты, способные высекать из сердец искры. Так еще Бетховен считал, и я его полностью в этом поддерживаю.

Чайник стоял на полочке возле пианино. Я клацнула на кнопочку и уселась на подоконник следить, как по ночному городу мчатся туда‑сюда люди, мелькают по дороге авто и трамваи… Эх, а мне еще домой ехать не меньше часа.

Глаза защипало от слабости и беспокойства. Не представляла, как я еще не сдалась, не бросила все это, не склонила голову перед трудностями. Что‑то помогало идти дальше, будто за шиворот тащило вверх. Выше, выше, выше… Наверное, это сила музыки, что благословляла, питала и кормила меня с детства. Сложно объяснить, но только в ней я находила свое успокоение и наслаждение. Только в ней прятала обиды и печаль. Только с песнями раскрывала сердце максимально, но и оставалась инкогнито между нот. В паузах, долях, синкопах.

Музыка – мой воздух. Мой рок. Моя отрада.

 

Глава 9

 

=Саша=

В работе Чудаковой нашел несколько ошибок. Пропущенный бемоль и недостроенный аккорд в каденции. Несколько опечаток спрятались в партии вокалистов, но… На все эти ошибки можно было легко закрыть глаза, потому что партитура оказалась удобной, ложилась под пальцы, и я около часа выплясывал по клавишам, наслаждаясь необычной джазовой аранжировкой популярной песни. Особенно мне понравился распев вокалистки, что‑то вроде импровизации, только продуманной до мелочей. Вот бы это услышать!

Именно тогда у меня появилась идея, но и закралось сомнение, что я слепо обманут восторгом.

Завтра решу этот вопрос. Чудакова придет ко мне на встречу, потому что я устрою ее в кабинете ректора.

– Саня! – Друг появился в коридоре и, запыхавшись, подбежал ближе. – Спешишь?

– Да, нужно ехать. Что‑то срочное? – Я прижал папку к груди и подал Лёше руку.

– Хотел познакомить тебя с одной девушкой, – хитро прищурился тот.

Знаю я его привычку вечно меня сватать, проходили уже.

– Не с той ли вокалисткой, что так идеально‑чисто поет «Листья»?

– Да, с ней, – выдохнул Алексей и, закатив глаза до выражения на лице: «А я что? Я ниче», провел меня к выходу. – Ты сегодня слышал? – Он вышел со мной на улицу и поежился от холода.

Да, в одном свитере Лёшка долго не простоит, а я не стану заходить обратно в Академию, пусть не пристает со своими вокалистками.

– В пятницу, – заулыбался я. – Ей чего‑то не хватает, – и ответил другу хитрым прищуром.

– Ты бы слышал, как она задала жару сегодня! – Он чуть не прыгал от радости. – Моща! Что иерихонская труба, как все эти звуки из маленького тела вылетают, с ума сойти, но не понять. Ну, иде‑е‑ем, – протянул Лёша и сложил ладони в молитвенном жесте. – Просто познакомлю вас, без никаких намеков. Ничего с тобой не случится, девушка не кусается.

Я покачал головой. Неисправимый паршивец. Хотя с виду не скажешь, что в свахи записался.

– Нет, я устал, да и к маме срочно нужно заехать.

– Ясно, – надулся показательно Лёшка.

– Кстати, найдешь мне музыкантов для сдачи аранжировки?

– Это в следующем семестре? Конечно, сколько угодно. Кто там нужен?

Я задумался. Обычно я не занимаюсь подбором групп для сдачи аранжировки, студенты сами должны уметь договариваться и объединяться. Это такой экзамен на умение ладить с другими, плюс выявление лидеров.

Но сегодня мне хотелось самому в этом поучаствовать.

– Клавишные, гитара, ударник и басист. Этого хватит.

– Последних трех дам, клавишника – нет, извини. Он у нас на вес золота, а ты и сам прекрасно играешь, – и Лёша хищно заулыбался.

– Вот же гад… – я отвернулся, сжав челюсти. – Это же не для меня, а для студентки.

– Если не для тебя, зачем тогда договариваешься? Не им ли нужно бегать и искать себе напарников?

– И в кого ты такой вредный и проницательный?

– В бабушку, конечно, – засмеялся Лёша. Морозный ветер подхватил его светлый хвост и прилепил прядь к губам. – Тьфу… обрежу их. А это что? – Он покосился на папку. – Так любовно к себе прижимаешь, будто там научная дисса или рецепт вечной жизни.

– Я бы сказал, вечной любви, – и дал другу посмотреть.

Он задумчиво листал партитуру и довольно щелкал языком, а меня гордость брала за студентку, даже сердце зашлось в немыслимом бое. Теперь бы ее до Нового года выцепить, а то это уже ни в какие ворота… Я себя чувствую бесполезным, когда ученица, ни разу не появившись на уроке за два месяца, выдает на аттестацию работу уровня четвертого курса. Или она гений, или просто списала. Долго ли умеючи найти в сети нужную партитуру?

– Просто, но очень занятно, – проговорил Алексей и заулыбался шире. – Да, отличный ход, молодчина… – полистал еще, добравшись до кульминации. – О! Даже круто, я бы сказал. А кто автор? – Леша заглянул на последнюю страницу. – Чудакова, значит. Интересно…

– Подозреваю, что плагиат, дома проверю.

– У Насти плагиат? – Друг нахмурил брови. – Не думаю.

– Ты ее знаешь? – Я приподнял бровь и надел перчатки. Холодно на улице сегодня, давит хороший минус, и ветер крепчает к ночи.

Лёша сложил губы в трубочку, словно хотел быстро что‑то сказать, но потом резко вздрогнул и, отдав папку, потер плечи.

– Ох, зябко сегодня! Сталкивался я с Анастасией. Не думаю, что она украла аранжировку, но ты проверь, конечно, – он ринулся к двери, будто бежал от пожара, или, как в фильме «Послезавтра», за другом гнался жуткий мороз.

Тяжелая дверь почти спрятала дирижера, но потом снова приоткрылась.

– Да! Сань, ты же тридцать первого с нами?

– Не буду обещать…

– Да, конечно. Мама, братья, сестры, дяди… скукота смертная, – он скривился и состроил страдальческие глаза. – А у нас девочки, музыка и веселье. Так что ты обязан быть.