Десять поцелуев, чтобы влюбиться
Козёл!
На лестничную клетку вылетела, как шальная, с грохотом захлопнув за собой дверь.
В первые пару секунд думала, что придётся переться за мажором на верхний этаж, но подлый хищник устроил самую настоящую западню.
Схватил за руку, рванул на себя и нагло шлёпнул прямо по заднице.
– Ты чего творишь, Сотня? – со всей дури стукнула его кулаками по груди.
– Скажи ещё, что против.
– Скажу!
– Не беси меня, заучка.
– Действительно! – всплеснула руками. – Зато ты у нас белый и пушистый, да? Конечно, несравненному Диме Сотникову любая отдаться должна, только пальчиком щёлк!
Даже и пискнуть не успела, как парень прижал меня к стене и накрыл губы своими.
– У меня сегодня день рождения и мой подарок – это ты.
Целовал жадно и страстно, окутывая меня своим жаром, словно смертельным коконом. И почему‑то губы сами повторяли его движения, следуя за ним в страшном, стремительном танце под названием «неизвестность».
Ужас накрыл холодной волной, погружая в состояние концентрированной паники. Я не просто позволяю себя целовать ему, а сама отвечаю на ласку. Извиваюсь в его руках и хочу, чтобы мы зашли дальше.
Хочу… очень хочу…
Кажется, словно мир замер, а секунды застыли. Остались лишь мы двое на этой дурацкой лестнице.
Мамочки, ну что же творю? Надо это прекратить!
Первая же моя попытка выбраться из стальных объятий Димы не увенчалась успехом.
Покачал головой, взял за руку и потащил за собой. Наверх.
– Сотня, я не…
Но меня уже втолкнули в квартиру, изнутри которой раздавались звуки ритмичной клубной музыки.
Такое чувство, что моё собственное сердце отбивает более громкую дробь, перекрывая все посторонние шумы. Всё не успокоится, глупое.
– Ты в курсе, что я тебя ненавижу, Сотников? – повернулась к Диме.
– И я тебя не перевариваю.
– Ну и какого тогда?
– Без понятия, – неопределенно пожал плечами. – Но знаю одно – хочу тебя целовать.
– Учатся обычно на помидорах, Сотня. Но никак не на девушках.
– Савельева, ты космос! – рассмеялся и сделал шаг ко мне.
Он всё ближе… но почему‑то я не двигаюсь с места, сама позволяя захлопнуть эту клетку.
Щёлк! И пути назад нет.
– А ты не фонтан, целуешься так себе.
– Научишь? – наклонился низко‑низко, почти касаясь губами моих губ. – Но только, чур, по‑взрослому. Как в фильмах, которые ты смотришь тайком от мамы.
Эй, он там сохранился что ли?
– Дима, нет!
– Да, Маша! Да!
Глава 11 – Смертный приговор
Дима
Без понятия, что за дичь творю и зачем мне сдалась эта нудная заучка. Может быть, дело всё в её обалденных стройных ногах. В этом платье, едва прикрывающим все важные стратегические места. Или в губах. Нежных, сладких, вкус которых пьянил разум. В её упругой попке. О, да! Мои руки идеально подходили к её заднице. Оторваться от Маши никак не мог. Когда в одном полотенце увидел, так вообще тушите свет. Сам не знаю, как тогда сдержался и не разложил её на том миленьком розовом диванчике.
Не будь дома Ирины Алексеевны так бы и поступил. Взял бы её жёстко прямо на комоде, а она бы кричала до хрипоты. Ух!
Она разжигала в крови пожар. Заставляла сердце стучать чаще. Нет, конечно, не сердце. Его нет. Савельева вызывала голодное жгучее желание скрутить её и не отпускать, пока не забью решающий гол, а дальше пусть себе гуляет. Мне не жалко.
В распоряжении была любая девчонка – Карина, Марина, Полина, но я хотел именно Машу, чёрт бы её побрал.
И что особенного? Девка как девка. В смысле, есть и лучше.
Хотел докопаться до тайны за семью печатями и разгадка, казалось, была на самой поверхности, только каждый раз прямо из‑под носа уплывала. Точь‑в‑точь Савельева.
– Сотня, лапы убери! – шипит Маша и пытается выбраться из моих объятий. – Или со слухом плохо, мм?
Ага, в точку. Идиот отпускать? Не‑не, сладкая моя девочка, сначала вишенка с тортика, а уже после аппетит пропадёт. Только такая последовательность.
– Плохо, – выдохнул и потянулся к её губам. – Но есть одно прекрасное средство. Таблеточки хватит.
– Так быстро? – рассмеялась девчонка. – И как долго ты принимаешь лекарство, десять секунд и готово? Шаровая молния прямо.
Зараза бешеная! Сама напрашивается, чтобы я её долго и обстоятельно учил хорошим манерам.
Наверное, это меня и подкупило в ней. Не миндальничает, не бегает вокруг меня с восторженными глазками, в рот не заглядывает. Не пытается быть той, кого я хотел бы видеть. Совершенно неправильная баба. Нет в Маше этой шаблонной ванильности, фальшивого лицемерия. Чистая, искренняя, настоящая. Аж бесит.
– Ты вообще веселиться умеешь? Получать удовольствие? – усмехнулся. – Судя по тому, как потекла, то ты остро нуждаешься в хорошей прожарке. Наши желания полностью совпадают, почему бы их не удовлетворить?
– То есть, обмениваться микробами с парнем, которого ненавижу? Да, не умею. А теперь, будь так добр, открой дверь. Иначе моя матушка придёт и разнесёт твой бордель по кирпичику. И давай выясним на берегу – никаких нас, ясно, Сотня?
Глупости. Люблю – ненавижу. Ненавижу – люблю. Мы давно не дети, чтобы дуться и строить мнимые обидки за то, что случилось в далёком прошлом.
Сама ведь на поцелуй ответила. Каюсь, грешен. Из квартиры выманил. Но парой секунд позже мы уже отлипнуть друг от друга не могли и, если это не физика между нами, что тогда?
