Доминик Уэйн-Пинч
– Ну‑у, когда мне только исполнилось 8 лет, – начала рассказ Доминик, – мы с мамой решили поехать отдохнуть на остров. На тот момент была середина июля. И вот, когда мы подошли к порту, ожидая посадки на корабль, она… внезапно отпустила мою руку и уехала, оставив меня одну в уже почти пустом порту.
– И это сделала твоя родная мать? Не может быть!
– У меня было с собой лишь немного денег, так что первые два дня я провела в порту, скрываясь от полиции, а потом я встретила миссис Пинч.
– Что за! – негодовал он. – И тебе не к кому было пойти?
– На самом деле, где‑то у меня есть тетя… Вот только, если бы я была ей хоть немного важна, наверно она бы нашла меня? Но тогда была безвыходная ситуация. У меня не было с собой ничего, кроме той суммы.
Нервно сглотнув, дама в зеленом попятилась назад. Уголки ее губ приподнялись в насмешливой улыбке.
– Доминик, – еле слышно прошептала она. – Наконец‑то я нашла тебя…
– Значит миссис Пинч взяла тебя к себе? – продолжал расспрашивать Рон.
– Сначала она просто хотела отвести меня в полицию, но потом передумала. Она отвела меня в кафе, накормила и расспросила обо мне и родителях. А когда узнала, что меня оставили, то привела сюда.
– И тебя так легко приняли?
– Надо признать, что первый год житья в этом доме, был для меня не самым лучшим. Но как видишь, теперь мы живем душа в душу. Я даже скучаю, вспоминая о приемном отце.
Смахнув выступившую слезинку, Доминик наигранно улыбнулась.
Минуло за полночь. И по наружным подоконникам градом полилась вода. Где‑то вдали громыхнуло и даже мелькнула молния. Но за все это время в доме семьи Пинч так никто и не появился. Ожидание, которое переросло в нечто надоедливое, становилось все более бессмысленным.
– Ты собираешься идти домой в такую погоду? – спросила Доминик, подбегая к уже стоящему в дверях Рону.
– Да мне только через дорогу перейти. Перекантуюсь у отца, пока дождь не кончится.
– Да куда ты пойдёшь! Ты ведь и так промок, если снова промокнешь – заболеешь. Оставайся до утра у нас, все равно темень за окном. Куда ты пойдёшь на ночь глядя?
– Ты ведь ещё у мамы не спросила, – смеясь проронил он. – Кстати, не хочешь ей позвонить, спросить когда придет?
Она отрицательно качнула головой.
– Уверена с ней все в порядке. Пойдём, я постелю тебе.
Спустя несколько минут, диван, на котором они недавно сидели, был разложен и укрыт теплым пледом. А уже через минуту, на нем сидел Арон.
– Я буду наверху, если тебе что‑нибудь понадобится, – спешно бросила она, поднимаясь по лестнице. – Хотя уверена, что все, что тебе может понадобиться, находиться здесь. Доброй ночи.
Рон лишь молча кивнул, смотря ей вслед. Наверно, сегодня самый счастливый день в его жизни. Когда последний раз он был так счастлив? Может быть, вчера?
– Эй! Доминик! – раздалось снизу.
Машинально глянув на часы, Доминик опешила. 6:39 утра! Она не могла понять, что случилось.
Голос снизу настойчиво продолжал звать ее, вот только если бы это был Арон, то скорее всего он бы поднялся наверх, а мама с Рови… вряд ли они бы стали будить ее так рано.
Так и не успев окончательно проснуться, Доминик спешно накинула на себя белый халат, и вышла из комнаты.
На удивление комнаты матери и Рови были прикрыты, будто они и не возвращались со вчерашнего фестиваля. Но странный зов продолжался. Казалось, чем ближе Доминик подходила к источнику звука, тем больше он походил на женский голос. И он совсем не был похож на те, что она знала.
– Здравствуйте? – взволнованно окликну‑ла она, стоящую спиной к ней даму. – Как вы сюда попали?
– Калитка была не заперта…
– И поэтому вы решили вломиться в наш дом?
– Я…
На лице женщины выступил холодный пот.
Сомнений быть не могло. Стоящая перед ней девушка – точно Доминик! Медные пряди ее шелковистых волос, зеленые глаза и взгляд, которым она ее оценивала были ей точным ответом. Такая же как и ее мать десять лет назад.
– Кто вы такая, мэм? – она устало уставилась на вошедшую в дом незнакомку.
– Ты не помнишь меня, Доминик?
– Напомните, почему я должна вас помнить? Кто вы такая?
– Твоя тетя Эвелин, – еле слышно проронила она.
– Кто?!
На мгновение Доминик потеряла дар речи. Что она такое говорит? И к тому же, это не может быть правдой. Не может быть такого, чтобы стоящая перед ней незнакомка была ее тетей. Не может быть…
– Невероятная выдумка. И вы хотите, чтобы я вам поверила?
– Если ты не помнишь меня, вот наши с тобой фотографии десятилетней давности, – волнуясь проговорила она, протянув ей фотоальбом. – Тут и твоя мама еще есть, Доминик.
Доминик не могла поверить своим глазам. Откуда у этой женщины фотография ее матери? Кто она такая и что не менее важно, чего она хочет добиться, показав ей эти фото?
– Вы… хорошо знали мою маму, – заметила она, указывая на их совместные фотографии. – Но я вас не помню. Прошу, уходите, мэм.
– Нет! Я не… как это не помнишь? А фотографии? А мои волосы? Мы ведь так похожи с тобой, Доминик! – Эвелин вцепилась в руки девушки мертвой хваткой. – Я ведь… я так долго тебя искала!
– Отпустите меня! – она чудом вырвала руку и отпрянула назад. – Вы в своем уме? Я вас не помню! Не помню! Уходите!
– Но почему? Почему ты меня не помнишь?! – продолжала она. – Я ведь твоя тетя Эвелин.
– Бог мой! – вздохнула зеленоглазка. – Вы! Если не уйдёте сейчас, я вызову полицию!
– Ну почему ты так поступаешь, Доминик? Я понимаю, что я отсутствовала так долго, но пойми, я искала тебя все это время! Элизабет не оставила мне ни одной весточки, а ты еще и живешь в чужой семье! Думаешь легко мне пришлось?
– Да мне плевать! – воскликнула она. – Вы все бросили меня! А теперь еще смеете заявляться на порог и требовать от меня узнать в вас мою тетю?
Этого стоило ожидать. Она даже не вспомнила ее. Совсем. На глаза Эвелин навернулись слезы. Капля за каплей они стекали вниз по ее щекам и по подбородку. Но Доминик не среагировала.
– Отличная игра. Спасибо за представле‑ние, вам пора, – она почти вытолкнула ее за порог, как женщина вновь ухватилась за ее руку.
– Я уйду… я уйду, но прежде, я хотела бы сказать, что я ни на что не претендую. Я просто хотела чтобы ты узнала о том, что я здесь, – она вложила в ее руку бумажку. – Здесь мой адрес, если вдруг надумаешь прийти.
