Дуэль со смертью
– Идея была. Наверняка. Как дополнение к главной игре.
– Игре? Что еще за игра?
Не было доказательств, только логическая цепочка. И оценка характера Половцевой психологикой. О чем в присутствии Лебедева лучше не заикаться. Психологику великий криминалист упрямо считал лженаукой. Ревнуя ее за победы.
– Единственное предположение, – в раздумьях сказал Ванзаров.
– Не томите, друг мой. – Криминалист вкусно причмокивал.
– Простой вопрос: почему Половцева сделала вид, что не знает меня, а потом подмигнула за столом? Для ее характера – откровенная странность.
– Волновалась, запуталась.
– Это нелогичный ответ.
– Неужели?
– Половцева не ошиблась и не испугалась. Потому что все случившееся, весь спектакль – это не покушение на меня лично.
– А что же?
– Дуэль. Честная дуэль с правилами и секундантами. Убийцы Половцева и Кошляков приняли каломель. И я должен был принять пилюли каломели. В живых остается победитель дуэли. А господин Уверский вроде арбитра. Секунданта. Половцева честно дала мне шанс уйти: я мог обидеться на ее глупую забывчивость. Когда подмигнула, дала сигнал: мы в игре, дуэль началась. Только она забыла мелкую деталь: зеркала в зале отражают то, что происходит за спиной. Без каломели лимонад был не оружием дуэли, а просто лимонадом.
Лебедев тщательно вытер рот салфеткой.
– Красиво, но никаких доказательств…
Ванзаров встал.
– Доказательство есть, – сказал он и подошел к телу Уверского.
Обыскав внутренние карманы пиджака, он вынул запечатанный конверт. На лицевой стороне имелась надпись чернилами: «Победителю».
– Это что такое? – спросил Аполлон Григорьевич, разглядывая послание.
– Приз, который секундант должен был вручить мне.
– Почему же не отдал?
– Его опечалил результат дуэли.
– Неужели?
– Вероятно, он сделал большую ставку на мою смерть. И проиграл. В этом клубе могут развлекаться опасными пари.
– Ставки были высоки?
– На мою смерть – наверняка. Тот, кто поставил, что уцелею, много выиграл.
– Эх, вот бы сорвать куш, – загрустил Аполлон Григорьевич, но тут же поправился: – Я бы ставил на вас… Всегда и во всем… Не тяните, открывайте приз…
Взяв столовый нож, Ванзаров поддел клапан и дернул. Внутри оказалась картонка, исписанная строгим прямым почерком. Трудно сказать определенно, но, похоже, этой же рукой было написано приглашение в «Донон».
Письмо сообщало:
«Господин Ванзаров! Если вы это читаете, значит, дуэль выиграли вы, а я проиграла. Оцените задумку нашего поединка: лучший сыщик столицы умирает, расследуя свое убийство. Очень жаль, что не вышло. Ничего не поделать. Такие правила. Членом клуба «Одиссей» становится победитель. Поздравляю. Вас ждет множество приключений. Это будет интересная игра. Вы будет ставить на кон свою жизнь, не зная об этом. Как жаль, что я этого не увижу. Прошу не сообщать подробности моему любимому мужу. Ему будет и так тяжело. Прощайте, Ванзаров, и добро пожаловать в «Одиссей»!
Игра начинается».
Пульчинелла
…И все‑таки Варвара вляпалась в карантин. Как сырник в сметану.
Путешествуя весной 2020 года по Северной Италии, и замечая, как эпидемия нарастает и становится хуже, она еще понадеялась. Конечно, на авось. «Авось» не вывез, а подвел. Окончательно – в аэропорту Guglielmo Marconi[1]. В который она примчалась уже после объявления тотального карантина.
Стоило так спешить, чтобы узнать приятную новость: рейсы в Россию отменены. Все до одного.
Девушка на стойке информации, пряча доброту под маской, сообщила, что туристов будет забирать чартер. Когда – точно неизвестно. Не раньше чем дня через три. Или четыре. Как прилетят, так сразу. Если не отсюда, то из Милана. Это же почти рядом. Триста километров, какие пустяки.
В общем, Варвара застряла в Болонье.
Всему виной была жадность. Не та жадность, что толкает девушку от бутика к распродаже. Варвара страдала редким и тяжким типом жадности: жадность научная. Попав по гранту в Италию, она, что называется, дорвалась, набирая еще и еще материалы для кандидатской диссертации. Как какой‑нибудь жадина Панталоне. Или скупой рыцарь. И все равно казалось мало. Жадность, как известно, наказуема. Порой в России, иногда в Италии. И вот возмездие: Варвара осталась бедной сироткой перед табло, на котором горел красный столб отмены вылетов.
Куда деваться? Города не знает, друзей нет. Ехать в Болонский университет, который стоял в планах, – бесполезно. Все закрыто, студентов и преподавателей разогнали на карантин. Надо искать гостиницу. Хоть бы кто помог одинокой девушке…
Желающие нашлись сразу, стоило Варваре выйти на стоянку. Около ее кроссовок затормозило такси. Водитель на чудовищном итало‑английском спросил, куда синьорину подвезти. Варвара ответила на слишком правильном итальянском, что нужен недорогой отель. Совсем скромный. Сраженный родной речью в устах туристки, водитель выскочил из машины, распахнул дверцу и элегантно зашвырнул дорожный баул в багажник.
В машине пахло смесью табака и дешевого одеколона. С зеркальца заднего вида свешивался вымпелок с сине‑красными полосами, белым крестом и надписью «BFC1909». Полосатыми наклейками были украшены дверцы и приборная доска. Не иначе таксист ярый болельщик, тиффози.
[1] Аэропорт имени Гульельмо Маркони.
