Его отражение
***
Запахи мяса и специй одуряюще пахли по всей квартире. Под плотоядным взглядом подруги Даниэль колдовал над едой. Причиной обильного слюноотделения был вовсе не красивый мужской торс, украшенный передником с помидорами. Нездоровый интерес вызывали пухлые пирожки, сложенные горкой на подносе. Но над основным блюдом парень ещё колдовал, пританцовывая под альбом Boy Epic «Dirty Mind[1] ». Стащить из‑под носа хотя бы кусочек съедобного, повар не позволил, потому у Евы громко урчал живот.
− Терпи! Невыносимая женщина! – Даниэль стукнул по загребущим рукам, − не порть аппетит!
− Да какое там портить! – возопила, – сейчас умру, потому что захлебнусь слюной!
− Мужика потому что заведи! Хозяйственного!
− О Боги! – возвела очи горе, едва сдерживая смех, − ты как моя соседка! Тоже считает, что в любой непонятной ситуации нужно завести мужика! И рожать ещё. Но это после того как притащила домой и стреножила какого‑то несчастного.
− Почему несчастного? – изумился друг, который не весь местный менталитет перенял.
− Потому что женился! – объяснила.
− И это делает его несчастным?
− Нууу, в анекдотически утрированных отношениях – да. Представь себе их через несколько лет: обычный работяга, приносит небольшую зарплату домой, где его ждёт она – любовь всей жизни. Такая же утрированная бабища – вредная, располневшая, нацепила бигуди и застиранный халат. Род каблук мужа загнала, до алкоголизма довела – как она могла! Пилит день и ночь, требует выполнять супружеский долг – как можно! А тут ещё и дети – копии мамы и папы – спиногрызы. Он пьёт пиво после работы на диване и ничего больше не хочет в этой жизни, она – ввинчивается в мозг и ругается. Представил? Ну, вот он – тот несчастный, которого мне нужно зачем‑то притащить домой!
Пока девушка словесно описала портрет стандартного анекдота, её рука легко порхала на огрызке листка из блокнота. Буквально за несколько минут готова карикатура на вышеописанную собирательную ситуацию.
− Вот! Смотри!
− Ну да, действительно несчастный, − хохотнул повар, − Садись, голодающая, буду кормить тебя по‑колумбийски.
Перед сном Ева отжала у друга одну из бесчисленных ярких футболок и заняла гостевую спальню. Артефакт благополучно остался на кухне, а она практически сразу погрузилась в сон. В душе жила надежда, что эта ночь тоже будет спокойной. Правда свет потушить не решилась, оставив гореть бра. Когда сон унёс сознание на своих волнах, лампочка с жужжанием несколько раз мигнула, а под кровать нырнула тёмная гибкая тень. Злорадный смех на грани слышимости прошелестел в пустой комнате.
Ближе к полуночи Еву разбудили прикосновения. Большие тёплые ладони скользили по бёдрам, задирая футболку. Страстное дыхание коснулось живота, щекочущей дорожкой спустилось ниже. Тихо застонала, прикусила губу и выгнулась навстречу чувственной ласке. Было так хорошо и лениво открывать глаза, что наощупь стащила футболку полностью. Прогнулась, сжала собственную грудь – это было воспринято как приглашение. Любовник коснулся губами клитора, пальцы поиграли с соском. По коже девушки промаршировали мурашки, живот свело тугой судорогой. Страсть опьянила и дезориентировала, дыхание сбилось. Любовник ласкал её, проникая пальцами внутрь. Ева лавно опустила руки, чтобы его коснуться…
− Даниэль! – испуг, шок, непонимание. Замешательство прошло мгновенно, потянулась за одеялом. Ещё не отошла ото сна, мысли путались, но первое, что стучало в голове – Кира, они её предают, − о, черт!
Хотелось срочно убежать, а ещё лучше – заорать, но в голове все так смешалось. Девушка кинулась к выходу из комнаты, но друг не дал убежать и остановился в дверях. Обнажённый по пояс, в одних пижамных брюках, спущенных очень низко, которые ничего не скрывали. К своему стыду, вновь ощутила, как возбуждение сжало живот. Прикрыла глаза, стала медленно дышать, пытаясь унять либидо.
Никогда они не смотрели друг на друга как на любовников, как‑то естественно установилась близкая, но совершенно асексуальная дружба. Ева миллион раз видела своего, надо сказать, очень привлекательного друга полуобнажённым, рисовала даже пару раз и фотографировала, вместе отдыхали на Кубе. Но никогда не вспыхивало такое желание – яркое, острое, пошлое.
− Подожди… − протянул руку парень, но почему‑то не договорил.
Он сделал шаг, а потом как‑то неестественно остановился. Ева сначала не поняла, но потом истошно закричала – из груди Даниэля торчал кончик ножа, прошив его насквозь. Кто‑то там, во тьме коридора воткнул в него длинный нож из кухни. Парень все ещё стоял, потрясённо рассматривая рану на груди, как яркая алая кровь стекает по прессу, впитывается в брюки. Поднял руки, коснулся пальцами раны и удивлённо посмотрел ей в глаза:
− Ева… − выдохнул и из губ выскользнул ручеёк крови.
Нож вынули, торчащий кончик исчез, а Даниэль начал падать, медленно, неотвратимо. У Евы закончился воздух в лёгких, крик оборвался. За спиной рухнувшего парня стоял Эрик: живой, красивый. На белой, в этот раз, рубашке ярко выделялись несколько капель крови. Подвёрнутые рукава обнажали татуированные руки, на левом запястье – памятный браслет из Мексики – набор каменных бусин и серебряный череп. И часы повыше браслета. В правой руке держит длинный нож, с которого капает кровь.
Все детали воспринимались разом и настолько чётко, что не поверить в происходящее невозможно. Она задохнулась, не в силах произнести хоть слово. Но Эрику это не требовалось. Поднял глаза от трупа и его взгляд буквально полоснул, не хуже клинка. Губы сжаты, на щеках желваки, спокойное дыхание и потемневшая радужка глаз. От ярости.
− О Боже… − не услышала своего голоса – в голове нарастал шум, − Эрик, зачем?..
− Так будет с каждым, кто посмеет к тебе прикоснуться, − выплюнул слова, нож с глухим стуком выпал из руки.
− Что ты наделал, − по щекам побежали слёзы, прожигая дыры в душе. Он очутился рядом, схватил окровавленной ладонью за лицо, погладил большим пальцем, а Ева истово замотала головой и протяжно закричала: − Нееет!
***
Проснуться легко, сложнее – понять, что проснулась. По щекам текли слёзы, она сидела на кровати, одеяло валялось на полу. А перед ней на коленях – Даниэль. Что‑то ласково втолковывал. Одет в те самые пижамные штаны, и смотрит теми же тёплыми глазами. В душе всколыхнулась паника, и девушка в страхе отползла от друга, зажмурившись и мотая головой. Никаких связных мыслей или даже сознания в голове – только животный страх и белый шум сдавливал уши до боли. Сжалась в комок на кровати и медленно раскачивалась, а как только Даниэль делал хоть одно движение, шарахала прочь. За белым шумом пришли яркие картинки‑воспоминания – кровь, ярость на лице Эрика, нож в груди друга. Истерика накатила как цунами и смела любые разумные аргументы. Ева кричала и шарахалась, захлёбываясь в слезах. Забилась в угол между окном и кроватью, обнимая свои колени, тихо скулила.
[1] Boy Epic − певец, актёр и режиссёр из Далласа, штат Техас, США.
