Его отражение
Друг не стал приближаться, принёс воды и какие‑то пилюли, положил посередине кровати на поднос, а сам отошёл и сел на пороге. Сердце его сжималось от жалости и сочувствия, не знал что происходит, но догадывался об истоках. Его милая и смешливая девочка сейчас боролась одна со своими демонами, и он не мог помочь. Не ясно, что привиделось, но в голубых глазах застыла смесь боли и ужаса. С таким отчаянием Ева плакала, тихо шепча слово «нет», что хотелось кого‑то убить, виновного в таком состоянии.
Даниэль тихо, практически не шевелясь, просидел около часа. Подруга затихла, изредка всхлипывая, потянулась, судя по звукам, к стакану с водой.
− Эй? – хриплый шёпот.
− Я здесь. Как ты? – тоже шёпотом. Даниэль осмелился повернуть голову и встретиться с больным взглядом.
− Он убил тебя, − болезненно скривилась, задохнулась, снова потекли слезы по щекам, − убил.
− Нет, детка, я жив, – плавно, чтобы не пугать резкими движениями изменил позу. Под пристальным недоверчивым взглядом, медленно переместился ближе, − Ева, смотри на меня. Я жив. Никто не убивал, видишь?
Его ладонь аккуратно приблизилась к середине кровати, предлагая проверить самой. Она настороженно смотрела и не решалась прикоснуться. Друг ждал, сохраняя на лице спокойствие, хотя в душе всё разрывалось на клочки от бессильного гнева и острого сочувствия. А что если она не вынесла и сломалась? Если не сможет больше решиться на борьбу, если больше нет сил, и проще остаться в плену страха? Даниэль слегка улыбался, но мысли об этом больно царапались, замер в ожидании её шага.
− Верь мне, − прошептал отчаянно и чуть шевельнул пальцами, − всё хорошо. Разве когда‑нибудь тебя обманывал?
В голубых глазах блеснуло тепло, будто растаял иней. Ева дрогнула и несмело залезла на кровать, коснулась тёплой руки. Секунда на осознание и вот уже прижалась к нему всем телом. Девушку колотила крупная дрожь, потому стал её укутывать в одеяло и укачивать как ребёнка. Да, переломный момент случился, теперь Ева станет бороться, либо окончательно сойдёт с ума.
Тогда
– Ева
– Раздевайся! – Эрик горящим взглядом осмотрел девушку, сглотнул и двумя пальцами оттянул воротник, – Ты настолько хороша, что мы никуда не едем! – заявил наглец, когда взгляд скользнул от каблуков туфелек до конца глубокого разреза.
Ева кожей чувствовала, как он изучает её фигуру, затянутую в тонкую чёрную ткань. Под восхищённым взглядом плавилась, а ещё – искренне гордилась собой. Напольное зеркало в шикарной раме отражало их двоих – одинаково великолепные, будто звёзды перед выходом на красную дорожку – роскошь, стиль и порок.
− Нет уж, я потратила чёртову уйму времени на сборы, − улыбнулась так, что парню стало не очень удобно в узких брюках.
− А мы аккуратно, − сделал он плавный шаг к жертве, на красивом лице не было ни одной приличной эмоции, − совсем‑совсем аккуратно.
− Нет! – шутки в сторону, им действительно пора выезжать! Ева вскинула руки и попятилась. Хотя кровь уже бурлила, а идея задержаться не казалась такой уж плохой, − Эрик Покровский, не смей! Нам пора, а аккуратно мы ничего не умеем! Не смотри на меня так! Это, − ткнула пальцем в своё отражение, − сегодня неприкасаемое!
Эрик в ответ хищно улыбнулся и сделал несколько скользящих шагов, разумеется, поймал в объятия. Держать в руках девушку и чувствовать ладонью участившийся пульс очень нравилось. Прошло несколько месяцев со дня знакомства, а его интерес к Еве не угас, даже наоборот – он чувствовал что, увяз по самое горло.
Блондинка замерла, прижалась спиной к мужской груди и медленно выдохнула – надо держать себя в руках. Ей тоже никуда ехать не хотелось, но обещали. Другое дело, что Эрик в смокинге – это само искушение. Куда там Люциферу с его подачками. Вот за что можно душу продать, зачем вообще нужны какие‑то там деньги и власть. Повернулась к парню лицом, вдохнула парфюм и не смогла удержаться от шалости: потянулась к его шее.
Эрик увидел этот жест в зеркало и…ощутил горячий язык на коже, как зубы прихватили кожу.
− Вот же ведьма, − прорычал и подхватил под ягодицы, усадил на себя. Покровский собрался наплевать на все эти пафосные сборища с высокой колокольни. Как и на чёртову причёску вместе с платьем.
− Нет! Эрик, черт побери! Я больше не буду, пусти! – она хохотала и пыталась воззвать к разуму, пока он задирал платье и довольно аккуратно пристраивал её попу на столе, прямо в этом же будуаре, − нас ждут, имей совесть!
− Подождут! – пальцами отодвинул трусики и закрыл ей рот поцелуем. Чтобы не портить причёску, Эрик ухватил красотку за шею и рывком вошёл. С нескрываемым наслаждением простонал в ухо, − моя.
Сборы по поводу важного благотворительного приёма проходили в родовой резиденции. Эрик не любил здесь жить: в город ехать далеко, жизнь по аристократическому уставу, а интерьер раздражающе помпезен. Функциональность и минимализм ценил гораздо больше. Здесь же всё дышало тяжёлой роскошью прошлых веков. Вроде и красиво и эффектно, но ощущение музея не покидает ни на миг. Но Ева удивительно гармонично вписывается во все излишества, даже в кроссовках, что уж говорить о наряде от кутюр.
Он наблюдал, как суетливо она поправляет платье и придирчиво изучает себя в зеркале, на лице мелькает проказливая улыбка. Его бы воля и точно никуда бы не поехали, но обещание нужно сдержать.
− Пора. И не смей ко мне прикасаться! – пригрозила блондинка, подозрительно косясь на него, − серьёзно, Эрик, держи себя в руках.
− Ага, прям как ты, − иронично согласился, забавляясь, что в итоге виноват он, оказывается. А не страстная и чувственная девушка.
Доехали без опозданий, но с нарушением скоростного режима в два раза. Последнее волновало наследника бизнес империи ничтожно мало. Эрик кинул ключи от машины парковщику и помог выйти спутнице. Они, не сговариваясь, нацепили на лицо маску вежливого спокойствия. Эрик предложил девушке локоть и пара чинно последовала ко входу.
Приём проходит в пафосном отеле, где Алессандра любила снимать банкетные залы – роскошно, помпезно, но со вкусом – белый мрамор, умеренная позолота, классические линии и фактуры.
Сегодня собрались богатые и очень богатые люди. В их узком кругу обожают публично сорить деньгами и притворятся миротворцами. Эрик разглядывал гостей и саркастично комментировал для Евы присутствующих:
– Смотри, я тоже однажды стану как тот олигарх с пузцом, лысиной и откровенной эскортницей рядом, – девушка тихо фыркнула, в глазах искрил смех, но Эрик продолжал серьёзным тоном: – Она бестолково улыбается и пьёт шампанское. Знаешь почему? Разговаривать, скорее всего, запретили. В принципе, понимаю такое решение. А вон та дама с подозрительной шкуркой на плечах – это кто ж такой красивый помер – жена дядечки в фиолетовом пиджаке. Ага, вон того самого, который тискает красотку в белом. Как думаешь, у них l'amour à trois[1]?
– Как знать, – хихикнула в том же тоне, – там может быть и гастрономический интерес. Глянь на его габариты и голодные глаза. Или жена просто заботливая – лично выбирает любимому фаворитку этого месяца.
[1] l'amour à trois – в переводе с французского – секс втроём.
