Если буду нужен, я здесь
– Да уж поверь, я догадался.
– Сейчас я страшно жалею о том… о своем поведении.
Да блядь. Ну, давай, еще заплачь. Отрываюсь от меню. Гляжу на нежные ручки Лалы, в которых она нервно крутит нож. Я не люблю, когда у женщины длинные когти, но ей они удивительным образом идут. Некстати вспоминаю, как Лала царапала мой затылок и прижималась спиной. Страстно извиваясь при этом…
– Ясно.
– Нет, ты не понял. Я хочу сказать, что мне очень жаль.
– Ты именно так и сказала. Поверь, мой ай кью достаточно высок, чтобы воспринимать информацию с первого раза, – сощуриваюсь.
– Я говорю не только о себе! Мне жаль, что я тебя втянула в свои проблемы. Испортила твою жизнь.
Ах это… Ну что сказать? Для Лалы не все потеряно, если она переживает о ком‑то, кроме себя. Немного оттаиваю.
– Ничего кошмарного не случилось. Все живы и здоровы. Это главное.
Краем глаза ловлю знакомые лица у входа. Чертыхаюсь под нос. Лала что‑то говорит, но я, не дослушав, перебиваю:
– Я на пару минут отойду. Дождись меня.
Звонки телефона я еще мог как‑то игнорировать. Но тут…
– Привет, Юля! Какие люди… – целую воздух у уха главной светской обозревательницы, чтоб ей пусто было!
– Назар! Вот так встреча. Все интереснее и интереснее. Ну‑ка колись, Панаев заставил тебя развлекать приунывшую после расторжения помолвки сестрицу? – шепчет громко. – Удовлетвори мое любопытство, правда говорят, что она своего женишка застукала с какой‑то телкой?
– Врут! И, кстати, мы же договорились не строить никаких домыслов на этот счет.
– Помню‑помню. Ты теперь мой должник! Такой эксклюзив зарубил мне. Чем только расплачиваться будешь? – широко улыбается и ведет пальчиком по рукаву моего пиджака. Юлька занимается тем, что создает и раскручивает каналы в Телеграм, а потом продает всем желающим блоки на рекламу, или какую‑то новость, ну, знаете, какая сейчас журналистика. Мне стоит немалых усилий сделать так, чтобы расставание Лалы с Баятом осталось максимально незамеченным. Но игра стоит свеч.
– Как насчет вкусного обеда? – включаю обаянье по полной. Бабы меня любят. А в глазах понравившегося мужчины им очень важно выглядеть лучше, чем они есть. Вот на это я и давлю, чтобы отвести от своей мелкой дурочки сплетни. По себе знаю, как прессует хейт. Не хочу, чтобы Ла‑ла‑ла парилась. Хотя, может, ее и стоило бы разок проучить.
– Я бы подумала, предложи ты мне вкусный ужин с не менее вкусным продолжением, – смеется Юлька, и непонятно, шутит ли она, или всерьез себя предлагает.
– Боюсь, дорогая, я потерян для женщин. Мое сердце уже отдано, – дурашливо кланяюсь и развожу руками.
– Да ничего. Главное, чтобы член на месте остался, – заливается Юлька. – Или тебя и там крепко держат?
– Вот так! – сжимаю руку в кулак, показывая, как сжата рука на моих яйцах. Юлька серьезнеет.
– Реально, что ли? Ну‑у‑у тогда гони эксклюзив. За тобой ведь должок. Кто умудрился поймать за хм… хвост нашего неуловимого?
– Дай мне неделю, и все узнаешь.
Ну а что? Дам пару фоток со свадьбы. Напишет чего‑нибудь. Другие каналы подхватят со ссылкой. Ей – трафик. Нам – ни холодно ни жарко. Все равно все обо всем узнают. А так, по крайней мере, Лалу оставят в покое с этим разрывом.
– Умеешь ты держать интригу! Опа! А это Марфа Брагина? И ты молчишь?! Я за ней месяцами охочусь…
– Никакой съемки в моих заведениях, Юль. Ты в курсе правил.
Юлька сощуривается.
– Вот люблю тебя, Назар. Но твои заебы…
– Большой‑большой эксклюзив, – играю бровями я. Юля закатывает глаза, – и бронь на любой столик в любом моем ресторане до конца года.
– Без ножа режешь! – уходит с тяжелым вздохом. Можно и мне выдыхать. Хоть тут порешали. Оборачиваюсь. Ла‑ла‑ла сидит, делая вид, что ей дела нет, с кем я говорю. Зато ее подружки на меня во все глаза пялятся. Особенно Афина. Она в курсе, чем занимается Юлька, и… как будто ждет от меня какого‑то подвоха? Да ладно!
Поворачиваюсь и вижу, как на меня несется маленький ураган. В последний момент умудряюсь сориентироваться и, чуть присев, распахнуть объятья. Тёме уже семь. Раньше я его подбрасывал в воздух, но сейчас он слишком большой и тяжелый для этого.
– Привет!
– Привет.
Мать мальчика неторопливо подходит ко мне.
– Я вообще‑то на работу шла, но Артем увидел тебя в окно и настоял, чтобы мы поздоровались.
Ольга работает на меня. Отвечает за шоу‑программу в клубе, ставит номера, устраивает вечеринки. Мы с ней два сапога пара. Будто и впрямь из одной коробки вынутые. Я все знаю про нее. Она – про меня. История у нас обоих не очень. Одни и те же вводные. Родились в маленьком городке, родители – горькие пьяницы, которым до детей нет никакого дела, никаких перспектив, что я, что она пробивались с самого низа. Семь лет назад я помог ей уйти из эскорта и сохранить беременность. Мы на одной лестничной клетке тогда квартиры снимали. Ну, и насмотрелся я, как девочку ломали. Несколько раз порывался помочь, она все отнекивалась, мол, все классно, не жизнь у меня, а малина. А потом залетела каким‑то чудом, и надо было ее оттуда вытаскивать просто край. Я и впрягся. Делая это больше для себя, чем для нее, да. Зарабатывая плюсики к карме. Как женщина она мне была не нужна. Да после всего, что с ней сделали, Оля и сама от мужчин шарахалась. Нас прибило друг к другу лютое одиночество, такое, знаете, когда некуда и не к кому идти, тысячи пьяных разговоров, и общее дело, конечно. Уж не знаю, верите ли вы в дружбу между мужчиной и женщиной, но я как‑то так наши отношения расцениваю. Оля – друг и соратник. Тёма – мой воспитанник. Любому парню нужно мужское общество, а кроме меня он никого и не знает. Вот я и нянчусь под настроение. Мне в радость.
– Ты почему так долго к нам не приходил?
– Было много дел. А ты почему не в школе?
– Воспаление хитрости у него, – хмурится Ольга. – Живот, видите ли, болит.
Тема виновато отводит глазки:
– Пойдем к тебе?
– Не‑а, дружок. Ничего не выйдет. Боюсь, ты сегодня зря симулировал. У меня полно дел.
– Я так и сказала этому поросенку! Но кто меня слушает? – усмехается Ольга, взбивая пышную гриву. – Тём, говори Назару «пока», мы уходим. Представляешь, Аленка что начудила? Говорит, у шефа свадьба, надо оркестр ангажировать на двадцать шестое…
– А я тебе не сказал? Ч‑черт. Забегался, значит.
– Не сказал что?
– Ну… Про свадьбу.
– Нет. – Улыбка на Олином лице застывает. – Звягинцев, если это шутка, ни черта не смешно!
