Гарем для пионера

В каждом мужчине есть половой инстинкт, и именно он заставляет нас смотреть в сторону женщин. Он находится в копилке наших интересов, наряду с интересом в сторону машин, футбола, рыбалки и всего остального. В силу разных обстоятельств, ячейки интересов заполняются, позволяя нам увлекаться, соответственно, женщинами или уделять внимание какому‑то хобби из этой «копилки». В моём «запаснике» интересов были книги, учёба, чуть‑чуть музыки, гитара и… немного Жанки. Остальное пространство ещё было не занято! Всё свободное пространство интересов заполнили теперь картинки из журналов, вытеснив остальные желания! Я «раскладывал» по полочкам мозаику под названием «женщина». С этого момента, любой интерес в сторону противоположного пола, будет непременно пропущен сквозь фильтр эротической подоплёки этой мозаики. То, что для других будет лишь номинальным интересом, с общими определениями, для меня станет увлекательным, познавательным процессом, с желанием раздвинуть жёсткие рамки ограничений в интимном вопросе и детализировать моменты половых отношений до мельчайших подробностей. Каждая картинка найдёт свой отклик в живом исполнении и наполнится глубинным смыслом восторга от всего, что связано с сексом. Осознать это мне ещё только предстояло, как и то, что именно это обстоятельство сделало меня «озабоченным» исследователем женщин в большей степени, чем остальных мужчин.

 

Мальчик‑одуванчик, благовоспитанный, образованный, пуританских взглядов и образцовый «отличник», получил «экстра‑супер‑пупер» пилюлю от взрослой будущей жизни! «Мужская сущность» в моих штанах моментально взбунтовалась и стояла так, что никакими увещеваниями и отвлечениями, «сломать» её было невозможно! Сразу захотелось всё, и всего, и всех!

Я пришёл домой, но открыв учебник, понял, что делать уроки сейчас мне «не светит». Мысли об увиденном не давали покоя. Я снял трусы и подошёл к зеркалу.

– Не такой огромный, как у тех «жеребцов» из журналов, но в общем‑то нормальный, – удовлетворительно констатировал я факт, зажав в кулак своё «достоинство».

Я представил себя на месте порноактёра, двинул бёдрами, непристойным жестом, туда‑сюда, представляя обнажённое женское тело и со вздохом натянул трусы.

Непристойные картинки в голове, закрутились «дённо и нощно»! Руки вечерами теребили «возмущённый конец», и мозг «выключался» напрочь! На этом фоне, абсолютно померкла драма первой любви, зато засияла эротическим светом звезда второй влюблённости. Теперь, первые поцелуи и первая эрекция, увлекали меня в неизведанные сексуальные кущи, похлеще любого наркотика. Отвергнутый юношеский романтизм, был окончательно повергнут «на лопатки», жёстким половозрелым реализмом!

 

Ночью, ко мне прижалась обнажённая красавица, вдруг ожившая в моём сне. Она позволила мне рассматривать свои прелести и даже их касаться… Я проснулся от толчков внизу живота – первые поллюции подтвердили, что я повзрослел окончательно. Пришлось… испытать первую эйфорию от семяизвержения, и тайком, спешно застирать и поменять трусы. Обсудить данную тему с друзьями я не мог, с Игорем тоже, с Томкой – тем более. Брошюра в читальном зале библиотеки, в общих чертах, поведала мне о том, что такое поллюции и что такое онанизм. Теперь я «допёр», что Игорь имел ввиду, когда предлагал мне журнал, чтобы подрочить. Оказывается, моё «рукоблудие» не случайно, в меру научно, и его можно использовать в полном объёме, чтобы самоудовлетвориться.

 

Выпускные испытания, после завершения восьмилетнего образования, «подвинули» в сторону наши свидания с Жанной, в угоду учебному процессу, заставляя сосредоточиться на экзаменационных билетах. Я выключил свет, сон не лез в голову, зато его место занял порножурнал, эрекция тут же дала о себе знать! Мысленно листая журнал, рука плотно обхватила «восставшую» плоть и стала ритмично совершать возвратно‑поступательные движения. Воображение рисовало меня рядом с ожившими, обнажёнными журнальными красотками. Родившаяся внутри, волна семяизвержения сначала отозвалась сладким томлением, где‑то в глубине мошонки, затем, преодолевая витиеватые физиологические пути и барьеры, стала расти, искать выход и вдруг выплеснулась наружу судорожными точками, заставив меня сдавленно вскрикнуть и замереть, словно изваяние, ощутив уже знакомое головокружение. Охарактеризовать это новое ощущение, как сумасшедшее удовольствие, я не мог, скорее, это было удовлетворение от снятия напряжения, сопровождаемое лёгким дурманом.

Познакомившись с онанизмом, я стал на шаг взрослее, а мысли с журналов, теперь периодически, «перескакивали» на Жанну. Жажда вкусить «запретный плод» толкала к новым действиям. Воображение рисовало теперь не абстрактную красотку из журнала, а мою милую Жанночку. До одури захотелось её раздеть и созерцать, касаться и узнавать. О том, что этими исследованиями я не ограничусь, даже не мечталось. До поры, до времени!

 

Встречи у Жанны в комнате, хоть и дарили радость уединения, но заставляли с опаской поглядывать на дверь, за которой вечерами отдыхали родители. Лучшим времяпровождением стало время после окончания уроков и до появления родителей после работы. Начавшиеся экзамены, позволяли «готовиться» к ним с самого утра, без опасения разоблачения наших «уроков».

Дежурно соврав, что убегаю к Шурику, через 5 минут я постучался в знакомую дверь. Через мгновение, Жанка повисла у меня на шее. Без лишних предисловий, мы начали целоваться прямо с порога. Меня любили, я тоже любил! Фаза робких поцелуев перешла в фазу поцелуев откровенных, что заставило нас перейти в комнату, «упасть» на кровать и возбуждённо дрожать, сознавая запретность данного действа. Каждый раз, доходя губами до определённой черты, я останавливался. В голове привычно, вот уже месяц, крутились картинки голых женских тел.

– Должен же я, когда‑нибудь нарушить эти чёртовы границы! Я не хочу больше ждать, мы признаёмся ежедневно в любви, чего нам стесняться! – «советчик» из штанов «диктовал» мне новые вводные.

Невзначай расстегнув пуговку на кофточке, я продолжил своё «путешествие». Жанна замерла от неожиданности, но сопротивляться не стала.

– Мне нравится, продолжай, – говорило её молчание.

– Как далеко, интересно, она позволит мне «зайти» в моих исследованиях? – стучало в висках от подобного разрешения.

Одна пуговка, вторая, третья… Рука сжала девичью грудь. Робко, больше поглаживая упругий бугорок, закрытый бюстгальтером, нежели проверяя его упругость.

– Не то, что через одежду! Почти голая… Почти!

Палец «невзначай» скользнул под бретельку и опустил её. Жанна обхватила мою голову руками, потянула чуть вверх и нашла своими губами мои губы.

– Стесняется! Стесняется также, как и я! – успеваю подумать я.