Гарем для пионера
Языки мечутся во рту, мысли мечутся в голове. Рука скользит по коже и движется под чашечку лифчика. Первый раз в жизни, в моей ладони, уютно расположилась голая женская грудь. Упругая, размером с большое яблоко, невероятно приятная на ощупь. Руки, которые раньше только робко обнимали, теперь норовили исследовать всё девичье тело. Мне позволяли – я не стеснялся. Процесс познания «секретных» половых деталей, стирал романтическую «мишуру» из головы, напрочь! Это было обоюдное продвижение по «минному» полю! Я – с одной, она – с другой стороны! Я целую – она разрешает, руки закончили исследование груди – она не сопротивляется, дыхание останавливается и пульс стучит так, что его слышно на соседней улице. Одно неловкое движение, один скоропалительный жест, одно неуместное слово могут «испортить» мой завораживающий манёвр. Жанна тоже становится заложницей моей «атаки».
– Сказать «нельзя» не могу! Во‑первых, это может его обидеть, а он у меня такой впечатлительный, во‑вторых, мне это приятно и это делает нас ещё ближе, а в‑третьих, надо взрослеть дальше, и Пашка пока не настаивает на чём‑то большем, чем поцелуи и «обнимашки», хотя… Нет, пусть продолжает, я так его люблю!
– Жанночка, любимая! – признаюсь я в своих чувствах, одновременно благодаря за оказанное доверие.
Она молчит и улыбается, наслаждаясь моментом магического воздействия на меня своим телом и… молчаливым согласием отвечает на мои ласки. Глаза закрыты и впечатление такое, что она спит. Я целую её в шею и опускаюсь губами к груди. Касаться и смотреть! Эмоции в голове, отдаются такой бурной реакцией ниже пояса, что хочется немедленно продолжить необыкновенную экскурсию! Дальше, ниже и… никакой пошлости! Никакого насилия! Боже упаси! Интересно, запретно, необычно, опасно, неожиданно и… запредельно желанно! Рука опускается по животу к джинсам, и вот уже коснулась промежности через толстую джинсовую ткань, чередуя поглаживания с лёгкими нажатиями. Мы увлечённо целуемся «взасос», словно обмениваемся впечатлениями о происходящем. Создаётся впечатление, что на сегодня «подвигов» достаточно.
– А что, если? – все мысли там, внизу, в ладони, которой я сминаю девичью промежность.
Я отрываюсь от «изжёванных» губ и не отрываясь смотрю на любимую. Она открыла глаза и также, не мигая, смотрит в мои глаза.
– Что он ещё задумал? Так внимательно и серьёзно смотрит! Как же приятно, когда он меня везде гладит! Мы, совсем, как взрослые! А Пашка сегодня, уж слишком много себе позволяет! – все эмоции написаны в девичьем взгляде.
– Жанка‑а‑а! – кричит мой взгляд в ответном обожании.
А что же рука? Рука всё там же – застыла в «джинсовой» промежности! С театральным вздохом переношу её на животик и пытаюсь протолкнуть руку в трусики. Жанкины глаза округляются и прямо‑таки вопят: «Что ты делаешь?» Рука уже накрыла что‑то волосисто‑пушистое в промежности. Нащупала и тут же дёрнулась обратно, словно обожглась. Жанна не успевает реагировать на происходящее – слишком много эмоций для сегодняшнего необычного свидания. Я отвлекаю её новым поцелуем и возвращаю руку на место. Касаться «святая‑святых» без джинсовой «защиты» гораздо приятнее. В глаза упирается торчащее «яблочко» груди, увенчанное тёмным соском.
– Фантастика! Почему я раньше не осмелился на это! – мысли снова бегут вперёд.
Щелчок замка входной двери прерывает нашу «познавательную» идиллию. Пришла мама на обед. В мгновение ока приводим себя в порядок, и лишь пунцовые губы да учащённое дыхание выдают в нас то, что мы занимались отнюдь не уроками.
Время проститься с юношеской наивностью и… девичьей девственностью. Но, если с первым пунктом вопросов нет, то ко второму, есть ещё масса вопросов и сомнений. Зима и весна позволили расстаться со стыдливостью, но не со скромностью. Гладить тело – можно, ласкать грудь – тоже, можно даже поцеловать и посмотреть на неё. Запустить руку в трусики – можно, погладить «пушистый» треугольник между ног – тоже, но ещё нельзя раздеться догола, нельзя «заглянуть» ниже пояса. Учебный год завершается не только в школе, но и в наших эротических занятиях. Впереди девятый класс, новые уроки и новые знания. Новые уроки не только в школе, как и новые открытия…
* * *
Завтрак выходного дня, для людей в командировке, давал не только калории для организма, но и пищу для ума.
– Командир, твой рассказ толкнул меня к своим воспоминаниям, но мне понравилось «окунуться» в ваше время и примерить его на себя.
– «Примерка» удалась?
– Не совсем, моё поколение менее чувствительное и с более прагматичными приоритетами. Возможность черпать информацию из разных источников оказала нам «медвежью» услугу, и моё отношение к тем же моментам оказалось более примитивным.
– Быть может ты такой?
– Быть может, но мне кажется, в моём возрасте таких большинство и свою романтику мы у себя украли.
– К сожалению, дальше ты будешь наблюдать, как моя романтика тоже будет уходить на «задний план».
– Вот про «дальше» – лучше не надо, мне интересно самому всё узнавать.
– Немного странно, я не думал, что мой путь взросления покажется кому‑то ещё интересен, кроме меня. В крайнем случае, моим ровесникам.
– Не скажи! Всё, что не скучно, может стать интересным, независимо от возраста. А с твоей историей, я чувствую, не соскучишься!
Глава 5. Первый блин
Лето щедро дарило своё тепло и выгоняло горожан на берег Волги, которая делилась своей прохладой со всеми желающими. Дружная компания одноклассников, уже в третий раз за месяц, разбила палатку на берегу и наслаждалась «туристической» независимостью. Взросление увлекало необычностью и пьянило вседозволенностью. Самостоятельно готовить еду, соблюдать порядок, делить ежедневные обязанности, а с наступлением сумерек, сидеть в обнимку у костра и голосить незабвенные шлягеры под гитару – это же лучшее времяпровождение на каникулах! Ещё интереснее было знакомиться не только с бытовой стороной взросления, а и с интимной. Будь то купание в реке или беспокойные ночи в палатке, всё это – сплошная череда касаний, объятий, прижиманий и целований!
– Жанка, идём купаться! – я уже в плавках, бегу мимо девчонок, моющих в реке посуду после завтрака.
Через 5 минут мы с ней вдвоём плещемся в воде, которая скрывает от посторонних глаз наши безобидные шалости. Рука, «невзначай», то ныряет в трусики, то касается голой груди, залезая под ткань купальника. Жанна сопротивляется, хохочет и целует меня, «сдаваясь на милость победителю». Поцелуи тут же отзываются эрекцией в плавках, и я прижимаюсь «возмутителем спокойствия» к девичьей промежности. Я наглядно демонстрирую свои мысли, своё желание, своё то… о чём можно намекать, но ещё невозможно сказать вслух. Река скрывает непристойность моего порыва, но не может охладить моего желания.
