Гарем для пионера

– У какого друга? У Шурика? – Томка присела рядом.

– Ты его не знаешь. В общем, у них любовь, – я сцепил пальцы на коленях в замок.

– Уже интересно. Он её любит, а она его нет. Так?

– Нет! У них всё в ажуре! Она любит его, он любит её! – моя уверенность таяла на глазах.

– И???

Я замолчал, не зная, стоит ли мне продолжать, и если «да», то какими словами донести Мусе мои страхи и сомнения. Моя затея с откровениями, на миг, показалась глупой и неуместной.

– Откуда? Откуда девчонка‑ровесница может знать «взрослые» тайны? Что она может знать про секс и тем более про проблемы в нём? – запаниковал я.

Взгляд заметался в поисках выхода, но сомнения постепенно рассеялись. Я успокоился.

– Ведь это то место, где меня всегда поймут!

Тома не торопила меня, понимая, что во мне идёт какая‑то внутренняя борьба. Я сполз с дивана на пол, Томка вслед за мной «приземлилась» рядом.

– И… они оказались в одной постели, – выпалил я с деланным равнодушием, опасаясь, как бы Тома меня не «спалила».

Она внимательно посмотрела на меня. Либо, она не ожидала такого рода ответа, либо всё прекрасно поняла, но не подала виду.

– Они стали… близки? – шёпотом уточнила она, хотя дома были лишь мы вдвоём.

Пауза затягивалась, и я было решил «включить заднюю скорость», но вместо этого продолжил.

– В общем, да! Но не совсем.

Мы сидели на полу на маленьких подушках, так что головы почти соприкасались, добавляя таинственности в наш негромкий разговор.

– Не понимаю! Так, да? Или… нет?

– Ну‑у, я не знаю подробностей, он мне не рассказывал. В общем, у них ничего не получилось! – сказал я, отчаянно понимая глупость своего порыва открыться девчонке во взрослых мужских проблемах.

– То есть, они разделись? Легли голые в постель? И ничего не произошло? – голос подрагивал, справляясь с волнением.

– Приблизительно так!

– Она в последний момент передумала? – Томка вытягивала из меня информацию, не понимая, почему я сам не делюсь подробностями.

– Да, нет же! У него не встал! – «нырнул» я в «ледяную прорубь» откровения и замер от неожиданности произошедшего.

Тома опешила от такого признания. Встала со своего места, снова села, снова встала, прошла несколько шагов и посмотрела на меня внимательно.

– То есть… возбуждение было и пропало? – она тщательно подбирала слова.

– Именно! Эрекция была! И пропала!

– Ну, знаешь ли! Откуда я знаю, почему так произошло? Может, не выспался? Или напугал кто? Или он болен чем‑то?

– Нет, Том! Там всё в порядке! Здоровый он, и не пугал никто, и так уже было не один раз.

– Несколько раз? – округлила Тома глаза.

– Да!

– Значит, она просто ему не подходит! – с каким‑то облегчением, выкрутилась из «скользкой» ситуации моя визави.

– Как, не подходит? – не понял я.

– Раз она, голая, его престаёт возбуждать, то у него пропадает желание! Так?

– Не так! Желание остаётся, а эрекция пропадает!

– Тогда, он просто перенервничал! – с видом знатока резюмировала она.

– И‑и, что ему теперь делать? – затаив дыхание, прошептал я.

– Перестать думать об этом!

– Но, как?

– Не знаю! Надо почитать! Завтра поговорим.

– Я думал, может есть «заговор» какой‑то на картах или какой‑нибудь чай… Или какие‑то точки на теле, как у йогов…

– Смешной ты сегодня! – улыбнулась она. – Чай пить будем?

– Будем, рассказывай, что у тебя новенького.

Учитывая, что Тома была о‑очень одарённым и интересным человечком, новостей было много.

– Вот, расписала стены в кухне «под хохлому»!

– Сама? Обалдеть! Ты просто талант!

Яркие краски сделали из кухни необычную шкатулку и трудно было поверить, что такую красоту она сотворила своими руками. Колорита добавил пряный аромат выпечки.

– Садись, сама напекла.

Она поставила передо мной «вкуснючее» печенье и стала делиться впечатлением от прочитанной в журнале «Аврора» повести Кунина, «Интердевочка». Томка много читала, заражая окружающих своим желанием всё узнать и успеть. Оставаясь сверх меры коммуникабельной и дружелюбной, тем не менее, она была достаточно избирательна в людях, поэтому снискать её расположение, удавалось не многим. Мне повезло оказаться в кругу «избранных» ею. Не знаю, была ли это дань моей эрудиции и общительности, или ей двигали другие мотивы, но она ни разу не обмолвилась о причине своей симпатии ко мне. Просто сшила подушку‑«думку», как показатель доверия к человеку, что она делала лишь для самых близких друзей, и всегда откровенно радовалась, когда я проводил у неё, свободное от моих «любовей» и школы, время.

 

На следующий день мы снова вернулись с ней к моему вопросу.

– Паш, возможно проблема твоего друга в том, что он поторопился лечь в постель со своей девушкой.

– Если и так, то почему у него не получается?

– Потому что, он пытается ей доказать, что он взрослый, – Тома пыталась тщательно подбирать слова, чтобы не обидеть меня.

– Ничего я не пытаюсь доказать, – сказал я и «прикусил» язык.

– Я сразу поняла, что ты говоришь про себя, но не знаю, как тебе помочь. А, что твоя Жанна? Смеётся над тобой?

– Нет, конечно! Она… жалеет меня и говорит, что всё получится!

– Значит и ты не психуй! Видишь, какая у тебя хорошая девушка. Сказала получится – значит получится!

Я уткнулся головой в девичье плечо. и Тамара стала гладить меня по голове.