Гарем для пионера
– У него получилось! Эта его… штука полностью во мне! Как она там уместилась? М‑м‑м… – мысли Жанны были заняты тем же.
Смазки стало больше и моё достоинство легко скользило по тёплому и уютному коридорчику, то полностью выходя, демонстрируя нашему взору «красную шапочку», то до упора, ныряя в него. Теперь я растягивал не только стенки маленького входа, но и его донышко, замирая всякий раз, когда головка упиралась в эту приятную упругую преграду. Как только я делал несколько движений подряд, то чувствовал, что вот‑вот кончу. Тогда я замирал и зажмуривал глаза, чтобы «отвлечься» от процесса, но возбуждение переполняло меня и сдерживать себя становилось труднее. «Взяв паузу» в очередной раз, я не смог удержаться, сделал 3–4 энергичных движения, дёрнулся в экстазе последний раз, выдернул «триумфатора» из «сладкого ложа» и обильно кончил на, измученную сладкой пыткой, девушку. Эрекция спала, но не исчезла. Упавшая плоть просто перестала торчать, но отнюдь не скукожилась. Мы сбегали в ванную, умылись и снова легли голые на кровать.
– Жан, у меня получилось! – голос восторженно дрожал.
– Теперь, ты не будешь психовать из‑за того, что он не стоит?
– Не знаю. Почему, он то стоит, то не стоит? – весело и беззаботно балаболил я.
– Потому что ты – дурачок! Я тебя люблю, независимо от того, стоит он или нет!
– Я тебя тоже! И всё‑таки, почему? Может потому, что мы всегда делали это в темноте? Мне понравилось смотреть на тебя голую! – я снова отбросил одеяло, чтобы попытаться, в наступивших осенних сумерках, что‑либо рассмотреть.
– Не знаю… смотри, если тебе нравится.
– А тебе, не нравится? Мне стыдно, когда он маленький, а когда стоит – не стыдно! Теперь надо попробовать разные позы и… надо, чтобы и ты кончала. Я всё прочитал уже! Так что, в другой раз ещё попробуем, – размечтался я.
– Я не читала ничего, но мне… было приятно.
– Не больно?
– Нет, не очень. Непривычно просто. Посторонняя… штука внутри и… ещё и двигается, – засмеялась она.
Я поцеловал её грудь и попытался снова погладить промежность.
– Давай не сегодня! Там всё такое чувствительное и немного ноет, но приятно, и ещё, вдруг, предки раньше придут! Я боюсь!
– Тогда идём гулять!
– Идём!
Так, как бы невзначай, случился мой первый полноценный половой опыт, который не только «порадовал» меня и мою партнёршу, но и «вдохнул» уверенность в собственных силах! Я точно запомнил этот день! День превращения юноши в мужчину. День, когда разочарование сменилось удовольствием!
Глава 8. Половой ликбез
От одного комплекса я избавился, но… появился другой! Теперь, я был «полноценно (!) должен»! «Должен», во чтобы то ни стало, оставаться с Жанной! Она подарила мне самое дорогое, терпела мои неудачи, и я не смел, не имел права, куда‑либо «слинять»! Ни о каких Таньках и Галках, теперь не может быть и речи! Никогда!
– Только Жанночка, именно та девушка, что мне нужна, – внушал отныне я себе.
Я стал её идеализировать! Да, да! Все мужчины делают это! Да и женщины тоже! Все мы идеализируем своих избранников и избранниц! Я не ищу оправдания своим поступкам и, вряд ли я, прочитав послание к себе из будущего, к нему бы прислушался, но, тем не менее, это хоть как‑то объясняет мои спонтанные, казалось бы, поступки в то время.
Очередной этап взросления заставил взглянуть на мир по‑новому! Событие, которого я так долго ждал, наконец‑то, свершилось. Поцелуи и объятия приобретали другой смысл. Они стали не просто выражением симпатии, а той конкретной частью процесса, который мог привести к сексу. От одних только мыслей о свершившемся событии, снова возникало томление в паху, а «воспроизведение» в мозгу самого процесса и увиденной «откровенной» наготы, отзывалось немедленной и несгибаемой эрекцией. Сосредоточиться на ещё каких‑то выводах или, тем более, провести какой‑то анализ было невозможно – мозг «выключался», отказываясь думать связно. Руки снова тянулись успокоить бунтующую плоть, но теперь впечатления, не шли ни в какое сравнение с испытанным ощущением, поэтому на фоне учёбы в выпускном классе, появилась проблема уединения с любимой девушкой для «закрепления» полученных навыков.
Мир в одночасье стал другим. Была жизнь «до», и появилась жизнь «после» приобретённого опыта. Одноклассники, как и прежде, сидели на уроках, все одинаковые: девочки в форме и фартучках, мальчишки, в пиджачках, но никто и представить не мог, насколько далеко мы от них «оторвались» в желании быстрее повзрослеть. Любил ли я Жанну? Да, но так любят те, кто ничего не знают ни о любви, ни о выборе вообще. Смешанное чувство ответственности, комсомольских обязательств и полового желания, после полноценного акта, стало навязчивой идеей. Той всепоглощающей любви, о которой я читал у классиков, не было и в помине. Она не появилась даже после интимной близости, хотя секс, в моём понятии, был проявлением высшей степени доверия, и как следствие, влюблённости. Жанна оставалась рядом, молодая, симпатичная и… влюблённая в меня! Изменился лишь статус – теперь, кроме слов, нас связывала ещё и постель.
– Жанет, помнишь, я рассказывал тебе, что есть такие журналы, где женщины сфотографированы голыми?
– Конечно, ты с таким энтузиазмом рассказывал, что я поняла – ты очень хочешь меня раздеть и всё рассмотреть.
– Я отщёлкал целую плёнку этого журнала, теперь могу тебе показать. Я напечатал десяток фотографий.
– Что я там не видела? Я же смотрю на себя в зеркало, – засмеялась она. – Ладно, показывай, раз принёс.
Пачка фотографий перекочевала ей в руки. Она упёрлась взглядом сначала в одну… потом в другую… Молодой «жеребец» с весомым «достоинством» ублажал девушку в разных позах, более откровенные фото, я решил пока не показывать. Жанна застыла от таких «откровений» и не произнесла ни слова. Даже чёрно‑белая версия самых «приличных» фотографий повергла её в шок.
Она продолжала перебирать фотографии, стоя у окна. Я обнимал её со спины, подглядывая через плечо за знакомыми «до дыр» фотографиями. Привычно возбудившись увиденным, я поцеловал Жанку за ушком, запуская руку под кофточку. Какое‑то время, я только целовал и «хозяйничал» руками под лифчиком и в трусиках. Она принимала мои знаки внимания и не торопилась поворачиваться.
– Попробуем так? – выдохнул я ей в ушко.
– Не знаю, родители могут вернуться…
– «Не знаю» – это почти «можно», а «родители могут вернуться» – наверняка «только быстрее, если хочешь успеть», – рассудил я и стал суетливо стоя её раздевать.