Гарем для пионера

Необъяснимым остаётся тот факт, что мы можем забыть то, что с нами было месяц назад, но отчётливо, в мельчайших деталях, помним события из прошлого, особенно, если данные события были очень значимы для нас. Зарисовки из памяти отвлекали от изнуряющей неудовлетворённости, уносили мысли в прошлое, делая из воспоминаний своеобразную игру под названием: «А, помнишь?» Достаточно было закрыть глаза, как память услужливо «задирала юбку» и «широко «распахивала ноги», для того, чтобы рисовать картинки из прошлого, где с сексом проблем не было. Ни с одной из предыдущих жён, ни ещё, с кем бы то ни было. Я имею ввиду, исключительно, женщин! Сначала, это были лишь отрывки воспоминаний. Затем, на эти воспоминания нанизывались мельчайшие детали не только самих событий, но и внутренние переживания, которые их сопровождали, и я решил их записывать. Во‑первых, чтобы попытаться в воспоминаниях найти решение насущной проблемы, а во‑вторых, постараться в прошлом найти ответы на более серьёзные вопросы, а именно, почему я был трижды женат и почему мои отношения с женщинами складывались так, а не иначе. Воспоминания обрастали рассуждениями и выводами, которые я также записывал, чтобы позже, суммируя их, выяснить, был ли я «запрограммирован» на неудачи в браке или это была затянувшаяся прелюдия для встречи самой необыкновенной женщины в моей жизни. Такая «забава» избавляла меня не только от комплекса неполноценности, а и вселяла надежду, что я смогу ответить себе на все вопросы и тем самым спасти свой брак. Кроме этого, я нашёл сие занятие увлекательным и поэтому постарался вспомнить всё и всех женщин на своём пути, от самой первой до самой последней. Из этого получилась реальная история одного взросления!

– Неплохое вступление, – робко вставил слово «второй» без тени иронии и посмотрел другими глазами на старшего коллегу, который, сделав глоток, продолжил.

– Я взрослел, учился, работал. Средняя школа в провинциальном городке, летное училище и, наконец, карьера пилота. Я менял место работы, менял место жительства, осваивал новые типы самолётов, и все эти события происходили на фоне появления и исчезновения женщин рядом со мной! Они, вольно или невольно, формировали моё становление, как личности и влияли на моё мировоззрение. Те из них, что распахнули передо мной не только душу, но и свои прелестные ножки, позволили увидеть всю многогранность внутреннего женского мира в прямом и переносном смысле и сделать вывод о взаимосвязи внешних наблюдений с внутренним наполнением женщин. С увеличением количества этих женщин в жизни, багаж накопленных знаний, а, следовательно, и выводов, множился и складывался в определённые понятия, которые постоянно подверглись критике с моей стороны и пересмотру отношения к различным вещам! Эти метаморфозы в сознании были не всегда приятными и зачастую разочаровывали меня, разрушая юношеский категоричный миф о женской святости и непорочности! Достаточно провокационные поступки с моей стороны, также не добавляли достоинств ни мне, ни моим избранницам, но, чем чаще приходилось мне скатываться в пучину разврата и собственных прихотей, тем больше мне хотелось верить, что это были лишь исключения из правил! Чем грязнее и отвратительнее попадались одни женщины на моём пути, тем светлее и чище, на их фоне, выглядели другие!

 

Рассказчик вновь прервался, чтобы промочить горло.

– Теперь понятно, почему ты стал вспоминать своих женщин именно в таком ключе. От этого твой рассказ становится ещё интереснее, – второй пилот приятно удивлял своей способностью слушать не перебивая.

– Тогда слушай дальше!

 

– Как известно, и это уж точно аксиома, все наши удачи, как и наши беды, родом из детства. Обиды, амбиции, надежды и мечты «растут» оттуда, где мы родились, и кто были наши родители.

Я родился в СССР, в середине «шестидесятых», в обычной, я бы даже сказал, заурядной советской семье. Папа – инженер на заводе, мама – воспитатель в детском саду. Оба – дети войны, со своими комплексами и понятиями, в основе которых, жизненный опыт послевоенных лет в многодетных семьях и… кодекс строителей коммунизма. Тратить время на воспитание своего чада, на задушевные с ним беседы никто не только не хотел, но даже и не думал. Зачем? Впереди школа! Она воспитает и даст ответы на все вопросы. Ещё есть улица, которая «отрихтует» издержки школьного образования. Эта, мнимая родительская «недолюбленность» рождала во мне какое‑то одиночество, но в детстве, это практически не осознаётся. Чего‑то не хватает, а чего – не известно. Тем не менее, интуитивно, уже в раннем возрасте, мы ищем тепла. Нам приятно внимание. Так хочется, чтобы кто‑то гладил тебя по шёрстке и говорил ласковые слова. Этот дефицит внимания и родительской любви, и стал отправной точкой моего поведения в будущем.

 

– У тебя интересная манера рассказывать, неторопливо, с выражением. Приятно слушать, – всё‑таки позволил комментарий молодой человек.

– Спасибо, – улыбнулся командир. – Я бы сказал, что рассказываю размеренно, в зависимости от динамики событий, и сейчас понимаю, что проще тебе дать почитать мои мемуары, нежели их пересказывать, а какие‑то, интересные на твой взгляд, моменты, обсудить.

– Что ж, тоже неплохой вариант, хотя я, в последнее время, половину книг не читаю, а слушаю.

– Ты читай так, словно слушаешь. Есть детективы, приключения, книги о военных баталиях, одним словом, как ваше поколение привыкло говорить, книги – «экшн»! В них идёт развитие событий постоянно, и читатель торопится узнать развязку. Поэтому, мы читаем их бегло, «проглатывая» описания и особо не задумываемся над подоплёкой прочитанного. Есть книги о природе, путешествиях, искусстве. Их мы читаем нарочито медленно, чтобы увидеть написанное, делая акцент на описаниях, осмысливая эпитеты и получаем удовольствие от антуража и погружения в то, что автор хотел донести. Есть классика, где присутствуют оба жанра, и раскрутка сюжета, и описательная часть. Её мы читаем, то взахлёб, будто голодные до чтива, то смакуем детали, пробуя на вкус изысканный деликатес.

– А, твой опус похож на что?

– Наверное, больше на балладу, где можно неторопливый темп чередовать с паузами на полемику с главным героем, относительно поступков, которые он творил и мотивов, которые им двигали.

– А, как же, пикантный «цимус‑интимус», про который ты говорил? – поддела молодость зрелость.

– На твоё усмотрение! Ты мне, как раз и поведаешь, как читаются «подглядывания» чужой интимной жизни, написанные почти 20 лет назад. Мне не хотелось редактировать «голую» правду, поэтому я стыдливо прикрывал её «фиговыми листиками» философских рассуждений.

– Хм‑м! Порнографическая философия исследований женщин – звучит оригинально! – всё‑таки в чувстве юмора ему не откажешь.

– Верни мне книгу, рано ещё тебе читать подобные вещи! – наигранно изобразил возмущение командир.

– Учитесь реагировать на критику, товарищ командир! Я Вам ещё весь мозг «вынесу» своими комментариями!

Командир, улыбаясь, сокрушённо покачал головой! Чокнувшись бутылками пива в знак полного взаимопонимания, они разошлись по комнатам.

– Не думал, что мои рассуждения увидит кто‑нибудь ещё, – то ли с сожалением, то ли с сомнением, подумал командир, пытаясь уснуть.

– Посмотрим, как взрослели «аксакалы» от авиации, – улыбнулся любознательный парень, обрадованный такой нестандартной возможностью увидеть поколение «отцов» глазами «детей».

Первая же страница унесла его в далёкие 70е прошлого века…