Гарем для пионера

Глава 1. Первые вздохи

 

Школа отсвечивала серым кирпичом и могла бы сойти за заурядное творение советской архитектуры, если бы не одно «но»! Она стояла прямо на берегу реки, буквально в ста метрах от воды. Из окон классов открывался великолепный вид на острова в середине широкой заводи и на противоположный обрывистый берег. При определённой доле фантазии, здание можно было назвать учебной усадьбой, которая прячется в молодой поросли, недавно посаженых, деревьев. Пашка привычно рассматривал пейзаж за окном и не слишком вникал в то, что вещал учитель. Всё‑таки, первого сентября трудно сразу войти в учебный ритм, а летние каникулы не торопились «отпускать» тринадцатилетнего пацана из беззаботных мальчишеских будней.

Пашка обожал и свою школу, и своих одноклассников, и даже учителей! Именно они были для него настоящей семьёй, а школа настоящим домом. Квартира в панельной пятиэтажке никак не ассоциировалась с желанным пристанищем. В ней всегда было неуютно. По крайней мере, для него. Обычная «хрущёвка‑двушка», с проходной комнатой и пятиметровой кухней. Не было, не то что своей комнаты – не было, даже своего угла! Полка в серванте, для тетрадок и учебников, рядом с ней полка для вещей, вешалка в шифоньере, для школьной формы – вот и всё «личное» пространство. Уроки сделать за кухонным столом, а ближе к ночи разложить диван в «зале» и застелить его, принесённым из кладовки, постельным бельём. Вот так! Нет места для личных «пацанских» вещей, некуда пригласить друзей, негде уединиться для подростковых мыслей. Было лишь желание быстрее сделать уроки и сбежать из «душного» пространства квартиры.

Поэтому школа выручала! Там было интересно, были друзья и было уютно. После уроков была улица, снова друзья и снова не скучно! Ну, а если непогода не давала возможности гулять на свежем воздухе, то можно было «перекантоваться» у друзей в гостях, благо у них были свои комнаты.

– Неужели, всё дело в том, что у меня нет своей комнаты? – рассуждал новоявленный семиклассник, наблюдая, как первые жёлтые листья уносятся порывами ветра.

– Не совсем, – отвечал он себе.

Манера вести диалоги с собой появилась у него давно, и он с удовольствием отвечал на свои же вопросы, будто шахматист, играющий партию против себя. Так было легче разобраться в вопросах, которые периодически возникали, и на которые, во что бы то ни стало, необходимо было найти ответы.

– Тогда в чём?

– Вчера забежал за Шуриком, чтобы «проветриться», и не застал его дома.

– И, что?

– А, то! Его мама открыла дверь и пригласила меня в гости. Предложила поужинать с ними, а когда я отказался, налила чай, потом расспрашивала меня обо всём!

– Правильно! А, как иначе?

– Мои родители никогда не разговаривают со мной по «душам».

– Ну и «клёво»! Оно тебе надо? Будут выпытывать, что и зачем?

– Да, то есть нет! Не знаю! Мои родители другие! Они никогда не приглашают моих друзей пройти подождать, не говоря уж о чаепитии.

– Сам же говорил, что просто некуда приглашать, так что нечего пенять на родителей, а в том, что квартирка маленькая, даже есть свой плюс, – в этом месте он улыбнулся, поймав себя на мысли, что сделал важное открытие.

– Какой же может быть плюс в том, что там тесно и неуютно?

– Такой! Зная о моём стремлении убежать из дома, отец использует это, чтобы я хорошо учился и наказывает, если вдруг получу четвёрку, запрещая выходить из квартиры.

– Это уж точно! Папины методы действуют, поэтому я учусь на одни пятёрки! – в этом месте он удовлетворённо хмыкнул, начиная понимать, что не всё в этом мире такое, каким кажется сначала.

Голос учителя «вернул» мечтателя из мира рассуждений в реальность.

– N‑ский! Не можешь смириться с тем, что каникулы закончились?

– ??? … – вздрогнул от неожиданности подросток, но ответить не успел, так как дверь класса распахнулась, и появился директор школы.

Ученики встали, приветствуя энергичного моложавого мужчину лет сорока, за которым в класс вошла незнакомая девочка.

– Садитесь, садитесь, добрый день! – сказал он, обращаясь к ученикам.

– Прошу прощения за то, что Вас прерываю, – прижимая руку к груди, повернулся он в сторону учителя.

Затем, обратив внимание к классу, он подтолкнул вперёд незнакомку и, положив ей руки на плечи, представил.

– Знакомьтесь. У вас в классе будет ещё одна ученица. Зовут Татьяна. Надеюсь, вы поможете ей, без проблем влиться в ваш дружный коллектив. Прошу любить и жаловать.

«Новенькая» была худенькой девочкой среднего роста, с модной в то время причёской «Сассун», а‑ля знаменитая французская певица Мирей Матье. Стандартная школьная форма открывала взору стройные ножки, «упакованные» в дорогие модные колготки телесного цвета, и плотно облегала стройную фигурку. Карие глазки бросали любопытные взгляды на новых одноклассников. Девочка нервно прикусывала рельефные, чуть припухлые, губки и плотно сжимала ручками новый портфель. С этой новенькой всё и началось.

 

Как и все подростки, Пашка быстро рос и поспевать за растущим созданием, было сущим наказанием для родителей. Его одевали по минимуму! Он комплексовал по поводу вечно коротких брюк и спускал их пониже, чтобы это не так бросалось в глаза. Торчащие из коротких рукавов руки, также не были аргументом для покупки новой одежды.

– Нет лишних денег, – говорила мама. – Купим к следующему учебному году.

Стесняясь внешнего вида, Пашка лишний раз отказывался куда‑то пойти, потому что в гардеробе были лишь пара брюк и пара рубашек. Так, к дефициту родительского внимания и отсутствию своего угла, «приплюсовывалась» жуткая закомплексованность о внешнем виде. За это лето он «маханул в рост» ещё на 10 сантиметров и теперь представлял собой нескладного, худощавого подростка, чуть выше среднего роста, с голубыми глазами и «соломенными», выгоревшими за лето, волосами. Общительность и живой ум делали его центром компании в классе, а эрудиция и статус «отличника» выгодно выделяли среди прочих сверстников. Тем не менее, в силу выше описанных обстоятельств, самооценка была сильно занижена, а застенчивость и стеснительность, то и дело, выступали наружу под натиском объективных обстоятельств взросления.