Главный приз пирата-фантазёра

Эйвери не мог продавать свою добычу в английских или голландских портах, где ему грозил арест и конфискация, поэтому эту партию рабов он привёз на французский Сен‑Доменг, в город Пор‑де‑Пэ. Когда до порта оставалось всего несколько часов, он стоял на капитанском мостике и вспоминал одну встречу, которая произошла много лет тому назад.

…В 1678 году, когда Генри исполнилось девятнадцать лет, во время очередного рейса на шлюпе «Лорентин» он попал на Ямайку. Матросы много говорили о том, что в Порт‑Ройяле базируются пиратские корабли. Эйвери испытывал большое любопытство по этому поводу и хотел поглядеть на джентльменов удачи. Шлюп разгрузили, и на следующее утро молодой моряк отпросился на берег. Он шёл по прогретой солнцем улице, разглядывал прекрасные особняки с уютными садиками и размышлял, как всё это не вяжется с репутацией пиратского гнезда. Юноша остановился перед роскошным двухэтажным дворцом, украшенным скульптурами и колоннами. На крыше была устроена крытая терраса, оттуда доносились хриплые голоса и взрывы смеха: было похоже, что там шла гулянка, несмотря на раннее утро. Генри не знал, что это резиденция самого Моргана, лейтенант‑губернатора Ямайки, в недавнем прошлом знаменитого пирата, большого любителя пиров и попоек.

Пока молодой моряк разглядывал дом, ворота открылись, и привратник с поклонами выпустил на улицу высокого и красивого мужчину лет двадцати пяти, одетого в камзол из бледно‑голубой тафты и такие же бриджи. Эту одежду отличал прекрасный пошив и военный покрой, но на ней не было галунов или других украшений, кроме чеканных серебряных пуговиц. Ворот камзола был расстёгнут, из‑под него виднелась рубашка из белоснежного батиста без кружев. Длинные светлые волосы незнакомца были схвачены простым кожаным шнурком. Концы усов были зачёсаны вверх, по испанской моде, и Генри отметил, что такой фасон ему очень к лицу. На голове красовалась изящная соломенная шляпа, а поясом служил белый шёлковый шарф, из‑под которого торчали рукояти больших парадных пистолетов, отделанных серебром и перламутром. Изящные ботинки из мягкой серой замши были украшены чеканными серебряными пряжками. Мужчина прихрамывал и опирался на трость – его левая икра была забинтована. Он направился вдоль по улице, с явным удовольствием подставляя лицо свежему ветру. Генри пошёл следом, пытаясь угадать, кем может быть этот человек. Несмотря на отсутствие показной роскоши, его одежда была явно не из дешёвых. Может быть, он купец или местный чиновник? А почему тогда ковыляет пешком, а не едет верхом или в портшезе? Или это какой‑нибудь богатый наследник, путешествующий ради своего удовольствия, но где он тогда получил свою рану?..

На перекрёстке открылся вид на порт. Тут незнакомец остановился, стараясь что‑то разглядеть среди стоящих у причалов кораблей – а может быть, просто решил немного отдохнуть, опираясь на трость. В этот момент порывом ветра с него сдуло шляпу и понесло к морю. С больной ногой у него не было шансов догнать свой предмет гардероба, тогда Генри сорвался с места, поймал шляпу, отряхнул с неё пыль и, улыбаясь, отдал хозяину. Тот смущённо улыбнулся:

– Благодарю вас, молодой человек! Все моряки повязывают платки на головах, а вот я люблю шляпы, но не рассчитал, что с моей ногой не смогу гоняться за ней по всему острову.

«Значит, он всё‑таки моряк», – подумал Генри.

– Вы ранены, сэр?

– Да, поймал две пули. А ты с какого судна и чем здесь интересуешься?

– Я Генри Эйвери, младший матрос со шлюпа «Лорентин», мы пришли из Англии с грузом полотна и железной ковани. Простите, сэр, я слышал, что сюда заходят пираты. Могли бы вы сказать мне, где они собираются – может, в какой‑нибудь таверне? Я хотел бы посмотреть на них.

– Ну что ж, смотри!

Блондин плотнее нахлобучил свою шляпу и с улыбкой повёл головой вправо‑влево.

– Лоренс де Графф, капитан баркалона «Агреабль», к твоим услугам.

Генри смотрел с разинутым ртом: этот красивый и элегантно одетый человек оказался пиратом!

– А… Вы были ранены в бою с испанцами?

– Угадал. Знаешь, если у тебя нет других дел, пойдём в сторону моего дома, иначе мой хирург явится и обнаружит, что я не соблюдаю постельный режим, примется закатывать глаза и поднимать руки к небу. Так‑то он прав, конечно, но время не терпит… А ну‑ка скажи, не хочешь ли присоединиться к моей команде?

– Э‑э… Спасибо, сэр, я пока не думал… Я мечтал стать военным моряком, как покойный отец…

– Ну, я закинул тебе в голову эту идею, подумай… О! А вот и мои парни.

Это были двое моряков, которые вразвалку поднимались со стороны порта. В них Генри сразу признал пиратов: рубахи нараспашку, начищенные сабли, суровые лица и пресловутые платки на головах.

– Хэй, капитан, ты уже на ногах! – радостно воскликнул по‑французски коренастый брюнет лет тридцати, с копной вьющихся волос.

– Да, братишка Бешеный, и у меня хорошие новости: Морган только что обещал помочь с порохом и провиантом. Скоро снова пойдём колошматить испанцев.

– Смотрю, ты успел завербовать новичка? – поинтересовался второй пират, отличавшийся на редкость атлетическим сложением, и дружески положил руку на плечо Генри.

– Пока нет, это просто хороший парень, поймал мою улетевшую шляпу. Пойдём в «Три кочерги»? Я ещё не завтракал – ведь у Моргана если сядешь за стол, то трезвым не уйдёшь, – беспечно предложил блондин, обращаясь сразу ко всем троим.

Харчевня «Три кочерги» находилась совсем близко, из распахнутых дверей доносились смешанные ароматы кушаний. Капитан вошёл первым, тяжело опираясь на трость. Генри с сочувствием подумал, что он просто уже не мог идти дальше.

– Ахой, хозяин! Подай‑ка нам вон за тот стол большую сковороду яичницы с беконом и свежие лепёшки! Ещё – кофе… и‑и‑и побольше чистой холодной воды.

Через пятнадцать минут все четверо сидели за небольшим столом возле окна и поглощали дымящуюся яичницу. Пират по кличке Бешеный высказывал предположения, куда пошёл на своём корабле какой‑то ван Хоорн и что он может там найти. Де Графф, макая в желток кусок лепёшки, с шутками рассказывал, как отреагировал Морган на его просьбу помочь со снаряжением. Генри находился в лёгком потрясении от того, насколько легко морские разбойники приняли его в свою компанию, да ещё угощают завтраком, а обаяние капитана зашкаливало. Он казался беспечным богачом, а не морским волком, но факты говорили об обратном: этот модник недавно побывал в бою, а сейчас вышел на улицу с недолеченными ранами, чтобы встретиться с самим Морганом, с которым явно состоял в дружеских отношениях. Генри улучил момент, когда Лоренс насытился и откинулся на спинку стула с кружкой в руке.

– Простите, сэр… Вот я смотрю – вы трое выглядите намного веселее и добрее, чем моряки на моём корабле. Почему так? Может быть, вы объясните мне, что есть хорошего в пиратстве?

Де Графф серьёзно и пристально посмотрел юноше в глаза.

– Ничего хорошего в пиратстве нет, просто наш мир построен на грабежах. Богатые грабят бедных, испанцы грабят индейцев, мы грабим испанцев. Бывает по‑всякому, но часто пиратами становятся те, кому больше некуда деваться, кроме как ноги протянуть. Сам Морган так начинал, и я тоже. У нас не было выбора! Зато выбор есть у добропорядочных чиновников и купцов с банкирами, которые скупают нашу добычу за одну двадцатую стоимости. Бывает так, что они в долг снаряжают корабль – только идите, грабьте! Пират совсем не обязан быть мерзавцем, а мерзавцы не всегда являются пиратами.