Хороший актёр. Я сильнее

Однако, сев за парту с подругой и увидев её в хорошем расположении духа, Эшли почувствовала, как смелость постепенно увядала. Прежде чем, поговорить с ней, блондинка обернулась и встретилась взглядами с Мейсоном. Как она хотела быть рядом с ним сейчас… Как ей хотелось сказать, что простила его. Что даже не думала обижаться. В животе снова появились бабочки. На секунду Джонс забыла, зачем пришла сюда.

– Шелли…

– Ри. – вернулась в реальность блондинка.

– Помнишь, ты говорила мне остепениться? Найти того самого и не искать приключений? – хитро улыбалась Одри. Эшли уже понимала, к чему клонила брюнетка. И от этого на душе становилось ещё тяжелее. Почему именно он? – Чарльз – мой человек.

Конец.

Та самая девушка, которая меняла парней, как перчатки. Та самая, что рассталась со своим последним парнем, потому что тот подарил ей сто одну розу, когда она хотела гипсофилы. Влюбилась в главного ловеласа университета?

– Кинг тебе не пара.

– Это ещё почему? – нахмурилась брюнетка и элегантно скрестила руки. – Я думала, ты обрадуешься. Ты же всегда говорила мне быть серьёзнее. Так ещё, наши парни – лучшие друзья. Всё прекрасно складывается.

Блондинка смотрела в чёрные глаза подруги и не понимала, где та самоуверенная и знающая себе цену подруга? До этого тема парней, конечно, интересовала Паркер, но себя она любила больше, и ни один не мог растопить её сердце.

– Ты уверена, что для него ты не очередная? – намекала блондинка.

– Выключай свою паранойю. У нас всё серьезно. – сказала Одри и послала воздушный поцелуй Чарльзу, а тот сделал вид, что поймал его и прижал к груди. – Сегодня он позвал меня к себе на ужин.

Эшли за учебный день несколько раз возвращалась к этому разговору, но добиться от подруги понимания так и не получилось. С Мейсоном всё само собой наладилось. Хотя перед этим он ещё раз пятнадцать извинился. Окончательно неприятный осадок от репетиции стёрся после их свидания.

Они прогуливались по парку и держались за руки. Ладонь Мейсона всегда была тёплой и крепкой. Затем они взяли ролики напрокат. Эшли предложила устроить соревнования: кто больше упадёт, тот проиграет. Но парень отказался. Однако девушка у себя в голове всё равно вела счёт и радовалась, что побеждала.

Один раз Мейсон чуть не наехал на мальчика лет девяти. И снова много‑много раз извинялся. Эшли долго над этим смеялась и говорила, что рыжеволосый испугался больше, чем ребёнок.

Всё было как в кино. Даже лучше.

На следующий день Мейсон и Эшли пришли в университет вместе. Они шли под руку, и девушка была этому благодарна: на высоких каблуках с опорой ходить было куда эффектнее. Взгляды многих студентов, направленные на них, немного напрягали блондинку, но будоражили одновременно.

Но стоило им пройти вглубь коридора, как Эшли стала различать голос Одри, и он отнюдь был не счастливым. Мейсон и Эшли с тревогой посмотрели друг на друга и ускорили шаг, обходя всех зевак, медленно идущих и наблюдающих за спектаклем.

– Как ты можешь такое говорить? – надрывисто и эмоционально жестикулировала Одри. Блондинка заморгала глазами. Ей стало так обидно за подругу.

Чарльз устало и свысока глядел на брюнетку. На все её крики он отвечал односложно. Совсем равнодушно. Эшли уже сделала шаг вперёд к подруге, но Мейсон взял её за руку, не позволяя этого сделать.

Звонкая пощёчина раздалась в коридоре. Одри с обидой и безмерной злостью смотрела на блондина. Она молчала. А затем гордо ушла с высоко поднятой головой.

Эшли одёрнула руку и побежала вслед за подругой. Пока она следовала за брюнеткой, до её ушей доходили самые нелестные слова об Одри. Вчера эти студенты боготворили её, а сегодня распространяли сплетни и поливали грязью.

– Вам должно быть стыдно. – не выдержала Эшли и сказала одной из компаний.

Наконец Одри вышла на пустой лестничный пролёт. Она упёрла руки в боки и опустила голову, делая глубокие вдох и выдох. Губа подрагивала, но она не плакала. От напряжения мышцы шеи натянулись.

– Одри, родная. – прошептала Эшли, медленно подходя к подруге. Она даже не знала, что сказать. И нужны ли были слова? Джонс чувствовала себя такой бесполезной в этот момент. Лучше бы на её месте сейчас был кто‑нибудь, кто сумел бы помочь.

Паркер резко повернула голову, одарив Эшли холодным, пронзительным взглядом. Она снова шмыгнула носом и выпрямилась. На её лице медленно начала появляться улыбка. Одри стала смеяться. Блондинка не могла разобрать: толи это был смех, толи рыдания.

– Я с тобой, Ри. – тихо сказала Эшли. Она знала, что всё так получится.

– О, Шелли, скажи, что ты на самом деле думаешь. – широко улыбалась Одри и мотала головой. – Скажи: я же тебе говорила, я так и знала, я тебя предупреждала, Одри. – ядовито произнесла она.

– Я ничего такого не…

– Эшли, хватит! Ты достала меня! – вдруг крикнула Одри. На секунду она замерла, словно осознание настигло её. Вероятно, подумала, что зря сорвалась. – Хватит! Эшли всегда хорошенькая, Эшли всегда поможет. – приторно‑нежным тоном говорила она. – Она такая милая, добрая. Меня тошнит от этого! – выплеснула все свои эмоции брюнетка. От истерики дыхание сбилось, и ей ужасно не хватало воздуха.

Эшли пропускала мимо себя все слова, весь яд, направленный в её сторону. Она видела, как плохо её подруге, и винила себя за то, что не могла помочь. Руки Одри дрожали, но удивительным образом, макияж оставался цел. Ни одна морщинка не ухудшала её внешнего вида. Паркер даже в истерике была красива.

– Одри высокомерная, эгоистичная стерва. Теперь ещё и очередная подстилка Кинга! Зато ты святоша, мисс Джонс! Эту роль ты отыгрываешь на все сто! – изобразила руками взрыв. – Надеюсь, ты горда собой?

«Отыгрываешь роль?»

Блондинка отшатнулась от подруги. В висках вдруг появилась боль. Словно в неё вонзили тупые иглы и надавали, прокрутив их внутри. Эшли с трудом сглотнула. Ноги ослабли.

– Что? – рассмеялась Одри. – Нечего сказать?

– Ри… – смягчила свой голос Эшли и раскрыла руки, чтобы обнять девушку.

– Не трогай меня, – выставила ладони вперёд Паркер, будто пряталась от противной тучи мошек. Она перекинула свои чёрные кудри назад, и, вздёрнув нос вверх, пошла прочь.

Неужели Одри и впрямь была такого мнения о ней? Сколько она держала в себе? Прикоснувшись к перилам, Эшли медленно села на ступеньки. Эмоций резко не стало. Вместо них – равнодушие и усталость. Ни капли печали и сочувствия. Она зажмурилась, но слёз не было. Пора была идти на пары…

Может это просто был ужасный сон?

В аудиторию Джонс вошла последняя, и Мейсон сразу же помахал ей. Девушка села рядом с ним, оказавшись в его объятьях. Мир сосредоточился на них одних. Кто вокруг, что происходило – было не важно. Мейсон рядом, ей тепло и не страшно. Лидер Орлов приблизился к её уху и сказал:

– Одри позвала всех на вечеринку в субботу.