Хроники девятиконечной звезды. Фантастический роман о любви и спасении Мультивселенной
– Ух, и надерусь я сегодня по самые щи!!!
– Авось, барин не заставит еще два дня отбывать барщину, на охоту с ханом уедет…
– Девки, девки, слышали, говорят, хан – красив собой, умён и не женат, авось, возьмёт кого в наложницы! Хочу купаться в море, жить в роскоши, кататься на лошади…
– Ага, Манька, скорей на неваляшке своей катать он тебя будет!
Грохот смеха раздался в рядах крестьян, что ещё больше встревожило Фильку. Он покраснел и испуганно озирался по сторонам. Дядя Саша едва стоял на ногах, он уж ничего не соображал. Из‑за холма показалась вереница из повозок.
– Едут, хлопцы, едут!
Крестьяне вгляделись вдаль. Чем больше приближалась к ним странная процессия, тем больший испуг охватывал их. Повозки странной конструкции ехали сами без лошадей! При этом, раздавался странный гул, словно от станков в мануфактурах. Сначала на толпу опустилась полная тишина. Обескураженные крестьяне отчаянно пытались понять происходящее – кто‑то размышлял о том, сколько и чего он выпил, кто‑то крестился, кто‑то уже мысленно готовился ко второму нападению французов (только у них может быть такая чудо‑техника). Потом бабы закричали, побросали иконы и каравай и бросились наутёк. За ними и мужики. Барин закричал с балкона:
– Куда!!!??? Высеку всех, суки!!!
Не побежали только деревенский юродивый Миша, сумасшедший старик Степаныч, дядя Саша и Филька. Миша вышел на дорогу, встал на колени, поднял ладони к небу и закричал:
– Боженька всемилостивый, помоги рабам своим верным! Не дай демонам окаянным Апокалипсис свершить, в пекло адское агнцев невинных утащить!
И стал биться головушкой о землю. Его глаза были полностью белыми, что случалось довольно часто. Ходили слухи, что Миша ясновидящий и видит будущее.
Филька же подхватил уже ничего не соображавшего дядю Сашу и хотел бежать, но даже для такого молодца, как Филька, старый вояка был мёртвым грузом, и он лишь медленно потащил его за ноги. Дядя Саша как всегда орал по пьяни:
– Александр Васильич, дайте мне мушкет, я их всех пришибу… Османы поганые, ненавижу вас, твари, мрази!!! Ну, Александр Васильич, пустите меня в бой, ну пустите!!!
Но Суворов никак не мог прийти на помощь дяде Саше из загробной жизни. Из его рта текла пена. Филька был в шоке. Его трясло, голова словно ватная. Он механически тащил дядя Сашу, сам не зная куда. Через несколько метров он поднял голову и посмотрел на дорогу. Чудо‑техника уже стояла у ворот. Она была похоже больше на кареты, чем на повозки. Люди, одетые в зелёные рубахи и штаны, уже взяли под белы рученьки, вырывавшегося юродивого Мишу, и шли к барину. Старик Степаныч с криком: «Ироды французские, идите уже к чёрту со своим вонючим Наполеоном» закряхтел с какой‑то палкой и немыслимо угрожающим видом. Видимо, он думал, что сейчас отомстит за свою расстрелянную семью, но люди в зелёном быстро повязали его и кинули к Мише. Барин тоже двигался по направлению к пришельцам нервной походкой и со злобным выражением лица. Юлия и Модест Карлович были с ним. Филька заметил, что она едва сдерживает эмоции и недовольно смотрит на отца.
– Полковник Федунтьев, какого хрена, ты творишь, мы же договорились, вы замаскируетесь под узбекских дворян!
Высокий усатый человек, шедший впереди гостей, поднявшись на балкон, спокойно подошёл к Индианову и сказал:
– Дмитрий Иванович, планы изменились, нужно выдвигаться уже сейчас. Без торжеств и маскировки. Не было времени на это. Там, откуда мы, становится неспокойно. Я вам ведь уже рассказывал про генерала Бауэра?
Индианов кивнул. Усатый сказал:
– Необходимо выбрать крестьян.
Барин пол минуты нервно сжимал и разжимал кулаки, глядя на усатого. Наконец он решился.
– Соберите всех крестьян, далеко они не могли убежать, и тащите на площадь перед входом в мой дом.
Человек, которого барин назвал полковником Федунтьевым, стал отдавать приказания своим людям. Он велел им сосредоточиться по деревне. Скоро Фильку и дядю Сашу уже окружили два косоглазых басурманина и один арап. Они тыкали в них ружьями. Филька поднялся и, тревожно озираясь, потащился в сторону господского дома. В спину ему тыкал ружьём арап. Позади два басурманина тащили дядю Сашу. На площади потихоньку собирали перепуганных крестьян. Барин стоял на балконе. Его дочь что‑то нашёптывала Федунтьеву. Они улыбались, он поцеловал ей руку. Неприятное чувство пронеслось в душе Фильки. Вздыхая, он подумал:
– Нашёл время, дурак, для ревности. Эх…
Связанный юродивый Миша, сверкая белёсыми глазами, бился головой об землю, плевался во всю стороной пеной и орал: «ААА!!! Демоны, чтоб вам всем пусто было!!! Тимур не должен быть вскрыт – начнётся война!!!».
Федунтьев присвистнул:
– Ничего себе, он обладает теми же способностями, что и наши аналитики. Дмитрий Иваныч, вы ранее не упоминали о нем.
Индианов недовольно свёркнул глазами.
– Артём Ибрагимович, я не настолько осведомлён о вашей организации, чтобы подозревать, что сельский юродивый – очень важная фигура со сверхспособностями. Он постоянно причитает какой‑то бред. Про Тимура слышу впервые… Тьфу, господи, заткните его!
Арап поднял с земли шишку, снял с ближайшей девки платок, поднял голову Миши, заставил открыть рот, сунул шишку и завязал рот платком. Когда всех крестьян собрали, барин объявил о том, что бояться нечего, его друг, хан Артемий Ибрагим – богатейший человек и покровитель всех изобретателей на свете, поэтому его ханство опередило техническое развитие остального мира.
– Хан приглашает меня погостить в его владениях. Я не могу отказаться от просьбы такого дорогого мне человека. Некоторые из вас поедут со мной.
Барин, Юлия, усатый «хан» и управляющий стали что‑то обсуждать шёпотом на балконе, при этом Индианов иногда показывал пальцем в сторону крестьян. Фильке показалось, что он указывал на него или на Вахнова. Он погрузился в раздумья, мысленно воспроизводя этот момент и пытаясь связать речь с барина со словами, которые произнёс «хан» до этого. Но на долгие раздумья времени ему не дали. Послышался голос «хана»:
– Бразильцев, Калмыков, Мамедов, берите рыжего громилу, алкаша, который с ним, юродивого и старого дурака, и тащите их в грузовик!
Арап подошёл к Фильке. Его взгляд говорил о том, что лучше не спорить. Филька сгорбленной походкой потопал за ним. Его, дядю Сашу, Степаныча и Мишу посадили в большую карету, называемую грузовиком. Потом туда же посадили трёх старушек. Охранять их уселись те же два косоглазых, арап и двое русских. Утром колонна из карет тронулась в путь.
