Худший Друг – Лучший Враг. Роман о бизнесе, жизненном выборе и любви

Николай перевел взгляд на Виктора Дмитриевича. Один из московских экспертов, с которыми Николай обсуждал целесообразность открытия бизнеса в сельскохозяйственной отрасли, заслуженный ученый‑семеновод еще со времен СССР, убедительно рекомендовал его как одного из немногих оставшихся в России специалистов экстра‑класса в области семеноводства. В прошлом Виктор Дмитриевич был директором одного из опытно‑производственных хозяйств, которые после развала Союза повторили судьбу своей страны. После не очень успешных попыток организации собственного бизнеса и громких провалившихся альянсов с местной властью он занимался агроконсультированием и в силу своей энергичной натуры был открыт для всевозможных контактов и новых проектов.

Водку принесли одновременно с кофе и хлебом.

– С приездом… и за знакомство!.. – хитровато улыбнувшись, поднял рюмку Виктор Дмитриевич.

Выпив залпом, понюхал кусок хлеба и глубоко с облегчением вздохнул.

– За приятное знакомство с успешным продолжением! – Николай слегка задержал на нёбе холодный напиток, чтобы ощутить его вкус. Местная водка, настоянная на кедровых орехах, была очень неплоха. Сделав на пару секунд паузу, с удовольствием глотнул кофе.

– Запиваете водку кофе?.. – удивился Виктор Дмитриевич.

– Да, мне нравится сочетание вкуса холодной водки и горячего кофе.

– Интересно!.. Первый раз вижу, чтобы водку запивали кофе.

– Я тоже раньше думал, что один такой… э‑ээ… странный. Но как‑то прочитал в журнале интервью с Шерон Стоун, где она сказала, что ее любимый коктейль – водка с кофе, и понял, что я не одинок на этой планете.

– Я тоже люблю кофе… И водку могу выпить… Но водка с кофе… Как‑то… сильно! С морсом, однако, привычнее, – Виктор Дмитриевич говорил неторопливо, делая большие паузы между словами и фразами, попутно затягиваясь очередной сигаретой.

Оркестр заиграл What a Wonderful World Луи Армстронга. Красивая спокойная мелодия, уютный диванчик и водка подействовали на Николая после перелета расслабляюще. Впереди был вечер неторопливой беседы с неординарной личностью, по крайней мере так его охарактеризовали московские рекомендатели. Торопиться некуда, и это само по себе уже было замечательно.

– Вы же… не занимались раньше… сельским хозяйством, Николай Константинович?

– Я всегда хотел, выйдя на пенсию, купить себе виноградник под ласковым солнцем и построить небольшую ферму, обязательно с винным погребком. Почему не поэкспериментировать до пенсии? – Николай подмигнул собеседнику.

– Экспериментировать на свои деньги думаете, если не секрет?

Подошел официант и наполнил стопки.

– Чего‑нибудь еще желаете?

– Свежевыжатого морковного сока, пожалуйста, с маслом из виноградных семечек. Есть у вас такое масло? – после мечты про виноградник Николаю захотелось чего‑нибудь, ассоциирующегося с его пенсионными планами.

– Найдем, – невозмутимо ответил официант.

– Виктор Дмитриевич, я блюда заказал, не глядя в меню, их приняли к приготовлению. Масло из виноградных семечек попросил, ответили – найдут. На тюменской земле все желания исполняются?

– А как же, Николай Константинович… Это же Сибирь… Да и вы не чужой человек на этой земле, как мне рассказали, а для земляков мы всегда открыты.

– Давайте выпьем за Сибирь и ее хлебосольных жителей! – Николай поднял запотевшую от охлажденной водки стопку.

– За исполнение мечт, как у нас говорят… – Виктор Дмитриевич приподнял рюмку и хитровато посмотрел на Николая.

– Хороша рыбка!

– Да…

– Вы рыбак, Виктор Дмитриевич?

– Балуюсь… Кто настучал?.. В Москве… и про рыбалку… знают?..

Николай старался привыкнуть к манере неторопливого, с постоянными поистине театральными паузами разговора собеседника.

– Перед тем как закусить селедочкой, вы внимательно на нее посмотрели. Так оценивающе на рыбу смотрят только рыбаки. И на сосьвинскую селедку ходили?

– Нет, она ж на Севере водится, в Сосьве… я туда еще не добрался.

– А мне вот удалось ее свежей попробовать. Ребята сразу после вылова крупной солью посолили и спиртом запить предложили.

– И как?

– Вкусно‑о‑о, не передать. Вы‑то ведь знаете, что эта рыба вовсе не селедка?

– Как это?..

– Виктор Дмитриевич! – Николая позабавило искреннее удивление рыбака‑сибиряка. – Ну а что ее еще тугун, тугунок называют вы знаете?

Виктор Дмитриевич промолчал, затушил остатки сигареты и тут же закурил снова.

– Селедке эта маленькая рыбешечка совсем не родственница, ее прямые родичи – благородные лососи. В Москве тугуна практически невозможно найти, ни за какие деньги. Да и на Севере почти не осталось, варварски извели еще в советские времена. Такой своеобразный тонкий вкус надо еще поискать среди лучших рыбных деликатесов. Слышал, что тугун водится также в Енисее и Лене, но говорят, что там он меньше и по вкусу хуже сосьвинского.

– Уели вы меня, Николай Константинович, – Виктор Дмитриевич выдохнул сигаретный дым и наполнил рюмки, – уели по полной… туземца на его родной земле…

Солистка джаз‑оркестра красиво импровизировала голосом, ведя завораживающий диалог с саксофоном. Их голоса то взлетали ввысь, заставляя слушателей затаить дыхание, то низко опускались, вызывая волнующие вибрации на уровне груди.

– Вы не ответили на мой вопрос… о финансировании эксперимента, Николай Константинович, – снова перевел разговор на деловую тему семеновод.

– Я отвечу чуть позже, если не возражаете. Не могли бы вы сначала назвать мне несколько причин, по которым я должен заняться сельским хозяйством? Еще точнее – семеноводством, более точно – заняться семеноводством в Сибири, и предельно точно – заняться семеноводством в Сибири в партнерстве с вами?

– Легко!.. А вы мне после моих аргументов… объясните, зачем лично вам необходимо ввязываться в это… безнадежное предприятие.

– Договорились, Виктор Дмитриевич.

– И Винниту начал свой рассказ, – Виктор Дмитриевич смачно затянулся сигаретным дымом и улыбнулся. – Ну… жрать‑то всегда народу охота… Логично? Население растет, а земли больше не становится… Еще и катаклизмы природные… всякие… регулярно происходят… Это про сельское хозяйство.