Худший Друг – Лучший Враг. Роман о бизнесе, жизненном выборе и любви

– Дык есть и светлая сторона… Как не быть?! Если чего мало, то и ценится‑то это высоко… В среднем рентабельность при производстве семян выше в два с половиной раза, чем при товарном производстве… и может достигать трехсот процентов.

– Ого! Обнадеживает, не в каждом бизнесе найдешь такую рентабельность.

– Сибирь, однако, хочу сказать… не самое лучшее место для семеноводства, зона рискованного земледелия… Состояние семенной работы и материально‑технической базы за Уралом хуже некуда… и не обеспечивает собственную потребность даже на треть… Юг Сибири при этом имеет большие преимущества из‑за выгодного географического положения… находится на одной широте с основными сельскохозяйственными районами Канады… Если сформировать достаточно гибкую продуктовую линейку… заполучить эксклюзивные сорта… приобрести хорошие дорабатывающие мощности… клиентуру подтянуть алтайскую и казахскую, то…

– А почему при такой высокой эффективности производства семена в таком малом количестве производятся?

– Без всяких сомнений… семеноводство зерновых культур является самой доходной отраслью зернового рынка, хотя и имеет определенную специфику… Вроде бы все похоже: вспахал, посеял, убрал… А если знаний, опыта и ума нет – кроме фуража ничего и не получишь осенью… По‑любому… Вот так… Человеческий фактор…

– Хотите сказать, что семенной бизнес по своей сложности не легче банковского?

– Однозначно! А то и сложнее… На рыночные риски накладываются еще и климатические. В нашем деле опыт, а главное, чуйку иметь надо… а чутью в университете не научишься… природу надо чувствовать, ощущать, с ней уметь общаться надо… как с женщиной… только тогда она тебя отблагодарит, – Виктор Дмитриевич хитровато прищурился. – Хотите анекдот?

– Давайте.

– …В колхозе идет собрание… выступает председатель: «В позапрошлом году мы засеяли сто гектаров рожью. Всю ее сожрала тля. В прошлом году мы засеяли триста гектаров рожью. Ее опять всю сожрала тля. В этом году мы засеем пятьсот гектаров рожью, нехай эта тля подавится!».

Собеседники рассмеялись.

Посетители ресторана понемногу расходились, оркестр продолжал играть, но все чаще стал уходить на перекуры, за окнами стемнело, людей на улице почти не было, редкие машины подъезжали к дверям отеля.

Рассказ Виктора Дмитриевича не удивил и не расстроил Николая, лишь подтвердил выводы предыдущих экспертов о состоянии рынка и правильность его собственного выбора. Спокойствие и рассудительность Виктора Дмитриевича вызывали доверие.

– Теперь пришла очередь моих откровений?

– Ну‑у…

– Причины, по которым я сейчас нахожусь здесь, вы только что назвали, повторяться не буду. Могу показать вам кусочек будущего, которое я хочу создать. Интересно?

– Если не тайна…

– Завтра мы с вами посмотрим какие‑то здания и механизмы, именуемые в вашей профессиональной среде «семенным заводом» или «линией по доработке семян». У меня нет повода не доверять вам, скорее всего, там что‑то более‑менее дееспособное и сто́ящее. После осмотра вернемся в отель и в этом же ресторане поужинаем, и даже выпьем немного водочки. На следующее утро я выеду в Екатеринбург для встречи с руководством ЕКБ‑Банка. Моя задача – убедить банк отдать нам завод в управление с последующим выкупом и профинансировать первый год работы. Не думаю, что это предложение их воодушевит, скорее всего, они будут продавливать встречный вариант продажи нам завода прямо сейчас за наличные и без всякого финансирования. Я, естественно, не соглашусь. На второй день переговоров они серьезно скинут цену. Я снова не соглашусь и улечу в Москву. По моим сведениям, президент банка и его первый заместитель через пару недель должны быть в столице. Я постараюсь, чтобы мы там увиделись и продолжили переговоры. Но и в Москве мы вряд ли придем к согласию. Все это время они, так я думаю, будут пытаться найти покупателя. Сомневаюсь, что найдут, заманчивых предложений на рынке сейчас много, а покупателей мало. Под актив банку приходится формировать стопроцентное резервирование. Будет вполне логичным действием, если вскоре Центральный банк еще ужесточит требования для коммерческих банков в плане непрофильных активов. Для того чтобы продать завод, надо будет поддерживать его работоспособность, чтобы дым из трубы шел, да здоровый шум работающих машин покупателей привлекал, иначе не только механизмы заржавеют, но и товарного вида не будет. В общем, содержание непрофильного актива будет требовать все больше и больше сил и средств. Поэтому через несколько месяцев с большой долей вероятности мы вместе с вами в Екатеринбурге подпишем соглашение о лизинге завода и финансировании первого этапа работы на компромиссных условиях. И нам выгода, и банку в конечном итоге.

– А что значит «мы с вами»?

– Я не уточнил главное. Завтра вечером мы с вами пожмем друг другу руки как партнеры. Я сделаю вам предложение, от которого вы не сможете отказаться.

– О как!

– Да, именно так. Я продолжу с вашего позволения. Моя роль в компании будет состоять в организационном развитии бизнеса и привлечении инвестиций. Ваша роль – производство и наука. Через некоторое время мы привлечем серьезные частные инвестиции, и лет через… пять‑шесть‑семь продадим компанию. Ваша мотивация – простор для самореализации и инноваций и несколько миллионов, а то и десятков миллионов долларов после продажи компании.

– Заманчиво, однако…

Николай откинулся на диванчике, послеполетная усталость потихоньку брала свое. В ресторане уже никого не было. Оркестр продолжал играть, и играл, получается, только для них. Подошел официант:

– Еще чего‑нибудь желаете?

– В отеле продаются цветы? – задал вопрос Николай.

– Нет.

– Слушай, уважаемый. Вот тебе деньги, организуй букет цветов для солистки.

– Так уже половина третьего ночи…

– И что?

– Хорошо, сделаем.

Ужин был вкусный. Водка хорошая. Начало переговоров обнадеживающее. Несмотря на немного шумящую голову от выпитых двух бутылок водки, перелета и смены часовых поясов, Николай был доволен стартом своего турне.

На удивление быстро показался официант с большим букетом цветов, но не принес его Николаю, а сразу передал солистке.

«Козлодуев, – подумал Николай, – половину удовольствия испортил».

Солистка бросила признательный взгляд на Виктора Дмитриевича.

– Ну, вот, теперь вторая половина удовольствия улетучилась, – негромко произнес Николай и предложил: – Будем собираться, Виктор Дмитриевич, скоро уже светать начнет, а нам в семь утра выезжать.

– Да… конечно…