Худший Друг – Лучший Враг. Роман о бизнесе, жизненном выборе и любви
На мониторе компьютера замигал мессенджер, и высветилось сообщение.
* * *
Привет тебе, Мыслитель! Надеюсь, что не отвлекаю. Прости, если ошибаюсь. Ведь женщину можно простить за случайную нетактичность? Вопрос, скорее, философский, но озадачивает меня. Одна из моих старых знакомых, умная молодая женщина, не так давно сменила вероисповедование. Хотя и еврейка по матери, она всегда считала себя православной. В роду ее были даже православные священники. После некоторых семейных катаклизмов моя знакомая стала изучать иудаизм и увлеклась своим историческим началом. В этом нет ничего необычного, но меня удивило, как быстро она изменилась по‑человечески. Стала более… демонстративно агрессивная и нетерпимая что ли… Именно демонстративно… Сегодня при мне на безобидное высказывание одного человека бросила обличающую реплику: «По‑настоящему христианская этика. Скучно». Словно печать поставила. Есть ли в нас, высших мыслящих земных существах единое большое человеческое начало, на которое лишь накладываются религиозные условности, ограничения и мудрость? Или фанатичная приверженность какой‑либо вере ограничивает и делает более примитивной и нетерпимой нашу человеческую сущность? Н‑да… Если женщина философствует, то… :)
* * *
Мельком взглянув на сообщение, Николай вышел в приемную, оставив дверь открытой, чтобы было видно визитеров. Включив чайник, стал не спеша доставать кружки и одновременно анализировать ситуацию: «Нежданные гости предъявили два очевидных факта – зарубежные счета и чеченцы. Помнится, примерно недели полторы назад ко мне в офис, часов в семь вечера, неожиданно пришел Олег Робертович, давнишний экс‑партнер – пытались как‑то делать бизнес лет семь‑восемь назад. Раньше в провинции это был уверенный в себе молодой обеспеченный бизнесмен. Ко мне он заявился в потрепанной одежде и без двух передних зубов. Москва – это большой рекламный пылесос, обещает много возможностей, но деньги высасывает жестко. Судя по внешнему виду, не вписался он со своим самолюбованием и завышенной самооценкой в суровые реалии столичной жизни, нашелся на него еще кто‑то более наглый и беспринципный. И потребовал этот неудачный новый москвич с меня восемьдесят тысяч баксов за давнее знакомство с его партнером, бизнес с которым, впрочем, не сложился в то время. Причем сказал, что может получить деньги безналом за границей… Я его послал, но, видимо, он приходил не случайно, пробивал ситуацию, осматривался. И в те стародавние времена контактов с ним у меня как раз шел проект с Амирханом в Москве, чего я и не скрывал. Проясняется ситуация, однако, примитивная многоходовка. Даже не многоходовка… И глаза у капитана бегают, явно в доле, определенно шакалит».
Поставив на стол три чашки чая, Николай сразу предупредил:
– Сахара не держим, извиняйте.
Капитан как‑то неуверенно попытался напомнить про кофе, но Николай сделал вид, что не услышал вопроса.
Держа в руках горячую чашку и глядя в окно, Николай задумчиво произнес:
– Недавно узнал, что, по статистике, из всего количества российских бизнесменов начала девяностых в живых сегодня осталось не больше пятнадцати процентов… В отечественных тюрьмах и на зонах сидит треть миллиона бывших предпринимателей. Сколько в заключении умерло бизнесменов – статистики нет, но я лично случаи такие знаю. Когда‑нибудь подобные прецеденты все же станут достоянием гласности. В стране, где так много и давно говорят о стимулах для малого бизнеса, под судом побывал каждый шестой бизнесмен. Уверен, нет ни одного бизнеса в стране, который прямо или косвенно не подвергался рэкету.
– И что? – явно недовольный чаем без сахара вместо кофе и отвлечением от темы, вставил реплику капитан.
– И ничего. Никому ничего, в том‑то и дело. Стране ничего, что у нее нет будущего на десятилетия вперед, как после очередной гражданской войны или очередного нэпа конца двадцатого – начала двадцать первого века, ибо основную массу по‑настоящему инициативных и предприимчивых людей в очередной раз уничтожили, посадили и выдавили за рубеж. По эмвэдэшным недавним опросам в школах, процентов шестьдесят мальчиков хотят стать «ворами в законе», а более сорока процентов девочек – путанами, почти все нормальные остальные – уехать из России. И это будущее страны, ее генофонд! Обществу ничего, что дети без отцов и кормильцев растут. Промышленности ничего, что инженеров и рабочей силы не хватает. Науке ничего, в очередной раз потерявшей интеллектуальный и организационный потенциал. Элита наших специалистов и ученых, эмигрировавшая из страны, строит мосты и самолеты, лечит и делает уникальные операции, учит и развивает Запад. И вам ничего – как защитникам отечества и граждан. Вот и день у вас ненормированный, и на сто тысяч населения в России приходится четыре тысячи сотрудников правоохранительных органов, еще больше работает в таможне, прокуратуре, различных инспекциях… Это самый большой показатель в мире. А если и частных охранников посчитать, то половина взрослого мужского населения страны кого‑то охраняет. А живыми, счастливыми и на свободе энергичным людям, как говорил незабвенный Остап Бендер, на которых держатся все «ничего», остаться в нашей стране до сих пор сложно…
Конец ознакомительного фрагмента
