Идеальное зеркало

Или это из‑за него я так себя чувствовала? Удача ли то, что я встретила Виталия на улице и провела с ним вечер, распивая вино и глазея на Эйфелеву башню? Конечно. Сама я ни за что не почувствовала бы всё это, больше переживала бы за то, что сейчас потеряюсь. Бесценно разделить момент с тем, кем восхищаешься, чьё мнение тебе не безразлично. Его особая природа воздействия на меня вчера совершенно исчезла, я была благодарна, что он рядом. И теперь была уверена, увидев его в коридоре, не буду заливаться краской. Или буду…

Тем вечером мы сидели на тротуаре пока не выпили всю бутылку вина. После того Виталий сказал, что нужно успеть на последний подъём вверх. Сказал: «Ты сегодня всё трогаешь, должна прикоснуться и к ней!». Я надеялась, что он не заметил, как я всё трогаю. Не хотелось выглядеть психопаткой в его глазах. Но куда уж там.

Так мы успели на подъём, а потом долго шли по лестнице, а я всё не могла поверить, что поднимаюсь по одной из ножек Эйфелевой башни, держусь за перила Эйфелевой башни, иду по металлическому полу Эйфелевой башни, приближаюсь к верхушке Эйфелевой башни. Хваталась за всё, впитывала пальцами. Вместе с сотней других людей мы шли к первой платформе, где нужно было отстоять огромную очередь к лифту. Самая верхняя часть, уже начинала вырисовываться в моём сознании. Там реально есть люди, там даже ресторан был, только в тот момент он не работал.

Когда мы, наконец, оказались на самом верху, мне пришло в голову, что вот‑вот и космос. Как это возможно, что я здесь, в трёх сотнях метров над Парижем? Если падать, то я, чур, в Сену. Все вновь пребывшие шумно передвигались в поисках незанятого пространства у самого края, чтобы разглядеть что‑то знакомое с высоты. Мы приблизились к окошку, выходившему в сторону парка. Я не пыталась что‑то узнать из этого пейзажа, это был совершенно новый для меня город. Париж снял с себя маску блудливого свободолюбия и показал себя мне как есть.

Это город, в котором живут люди, давно живут, не боятся менять его под стать времени и нравам. Городу это нравится, поэтому он гармоничен, не стесняется грязи своих окраин и исписанных стен метро, его памятники целы и вечны, его ценности растут, он всё ещё готов порождать новых героев времени и привлекать к себе тысячи мигрантов со всего света. А что нужно Парижу? Ему достаточно сладкого запаха лаванды, что несут ветра с полей Прованса. В этом городе можно жить, его нужно любить, им необходимо восхищаться.

Мою сладкую негу по Парижу нарушил консьерж. Подошёл ко мне и наклонился до уровня моего плеча, от чего я чуть не заорала от ужаса: «Мария, за вами приехала машина».

«За мной? Почему за мной? А больше никто не поедет?».

Хорошо, что успела почти всё доесть.

Рок‑звезда в действии. Забрав сумку с ноутбуком из номера, я спустилась по главной лестнице и вышла к входу, где стояла шикарная чёрная тачка.

«Я еду на работу», – внутренний смех.

Машины этой марки всегда забирали нас ото всюду в Париже, но никогда ко мне одной не подъезжал такой автомобиль. Да ещё и представительского класса. Я подумала: «Как неудобно». По спине пробежался пальцами страх. Вдруг я что‑то пропустила, не прочитала письмо какое‑то, и все уехали без меня. Теперь сидят там и ждут меня, злятся. «Хотя, с чего им меня ждать? Маленького пиарщика из России».

А потом сама же себе: «А нет, я же должна стать связующим мостиком между Агентством Мизонье и Yellow Bridge. Там все должны были ждать именно меня! О нет, только не это».

К животу подкатила тупая нарастающая боль. Я запаниковала и стала хватать воздух ртом. Ситуация патовая, конечно. На косых ногах я доползла до машины и под профессионально равнодушным взглядом водителя залезла внутрь. В машине так вкусно пахло мягкой кожей сидений персикового цвета, что на мгновение я даже забыла, о чем переживала. Незаметно легла на пол, благо места там было ещё на двоих. Свернулась калачиком и там нашла себе мысль: «Что мне терять? Я же хочу найти своё место в жизни, а команда Мизонье готова определить всё за меня». Мой внутренний оппонент сразу выступил с мнением: «А не вверяю ли я снова свою судьбу другим людям?».

Но я решила отмахнуться в этот раз и дать шанс технологиям сыграть свою роль и в моём будущем: «Они же будут делать выводы на основе моих ответов, а не потому, что музыкальная школа ближе всего к дому».

«Не испугаешься ли ты себя в этом зеркале?».

Машина тихонько выплыла за черту города и будто бы с облегчением понеслась в направлении Сен‑Клу, где меня ждало то ли чудо, то ли сокрушительный конец только что родившейся надежды.

 

ГЛАВА 4.

 

 

Заботливый или просто водитель‑молодец распахнул передо мной дверцу автомобиля и весь салон залило солнечным светом. Когда я выбралась из машины, мне пришлось слегка прищуриться, потому что передо мной возникло ослепительно белое, будто пластиковое, здание обтекаемой формы.

Оно казалось здесь инопланетным. Прилетело откуда‑то и растеклось тут по лужайке. Три этажа, остеклённые стенами, были видны насквозь, кроме первого уровня, центр которого скрывали белые панели и светящиеся экраны на них. Там было много людей. Некоторые сидели на диванчиках, другие говорили по телефону или читали за высокими стойками, кажется, большая часть пространства была заставлена книгами. Но больше всего мне понравился дикий сад. Он окутывал «каплю» со всех сторон: целая палитра цветов, гроздями свисающих тут и там, запутанные в арки ветви деревьев над брусчатыми тропинками и деревянными скамейками, многолетние кустарники и мох, овивающий стволы могучих дубов и клёнов. Впечатляет. Подумала, что надо будет погулять здесь после встречи.

Мне показалось, что это здание хотят скрыть от общих глаз. Не удивилась бы, если крыша его окрашена каким‑то составом, который не пропускает тепло и не виден для спутников. К чему такая конспирация для учреждения, предназначенного для общественного посещения? Или это тоже есть дерзкий почерк мимикрии архитектуры и природы от Кларис Морель?

Когда я вошла в широкий холл здания, то не совсем поняла, куда нужно идти. Все были заняты. Куча людей толпилась у «библиотеки», там была какая‑то презентация что ли. Экраны оказались участками самой стены, на которой возникало изображение. Они располагались у дверей и служили коммуникатором между ожидающими и теми, кто внутри кабинета, как в дорогих клиниках. Здесь, видимо, проходила предварительная оценка и подготовка желающих взглянуть в «Идеальное зеркало». Пока я огладывала всё вокруг, ко мне незаметно подошла девушка в белом облегающем стройную фигуру платье и поздоровалась на чистом русском.

– Мария? Добрый день, – улыбнулась, – вас не узнать.

– Отчего так? – выпрямилась я.

– Мне прислали ваш профайл, и я приглядывалась к вам в VK, чтобы не упустить, когда вы войдёте. Но вы совершенно иначе выглядите. Свежий взгляд, горящие глаза, румянец. Что‑то в вас изменилось! – бодро ответила та.

– Боже, покажите мне фото, что вы смотрели.

– Пожалуйста, – сказала девушка в очках, оправу которых я тотчас захотела себе. Не то, чтобы сорвать с неё и убежать, но выгадать момент, когда уместно будет спросить, что за марка.