Идеальное зеркало

– О, Виталий! Добрый день! – обрадовался встрече Мизонье. – Вы давно здесь? Я думал, встреча затянется, все эти юридические вопросы.

– Нет, мы решили всё достаточно быстро. Маша, как ты? Как ощущения?

– Эм… Всё хорошо, – смешавшись, ответила я.

– Это здорово! Даниэлла ждёт тебя, чтобы проводить в комнату для тестов. Ты готова? – Виталий будто бы выталкивал меня за дверь своими словами.

– Всегда готова, мой командир, – бессмысленно съязвила я и нехотя поднялась, допивая кофе на ходу. Даниэлла и правда переминалась у входа в столовую, с безумной скоростью печатая на телефоне.

Нет, ну надо же было так нагрянуть! Это что было, вроде как «знай своё место»? Тебя все ждут? Злилась я вполне осязаемо, так что Даниэлла всмотрелась мне в лицо и спросила всё ли хорошо. Я отмахнулась, настроение было испорчено. Будто разбудили среди приятного сна.

Моя помощница привела меня в комнату, ту самую, что была на видео, которое показывал Виталий в презентации. В середине стояло кресло, похожее на стоматологическое. Я уже знала, что оно раскладывается и предстоит полежать. Рядом, на специальной подставке, напоминавшей кубок Чемпионата мира по футболу, лежал венец. Ох и пугающе всё это выглядело, конечно. По ощущениям что‑то из фильмов про инопланетян, только я сама приехала к летающей тарелке и попросила прозондировать мой мозг.

Меня усадили на кресло, разули и предложили переодеться, если мне неудобно. Люди в униформе старались быть максимально открытыми и заботливыми. Мне же казалось, что если я ещё и переоденусь, то вконец буду чувствовать себя пациентом психлечебницы, а не клиентом Агентства.

Когда меня уложили и все вышли из комнаты, Даниэлла сказала, что сейчас придёт доктор Бовье, чтобы задать мне несколько вопросов. Моя задача быть откровенной с собой и не напрягаться. Заметив мой ищущий взгляд по комнате, она уточнила, что никаких проводов и датчиков не требуется: кресло и венец работают в тандеме и сообщают друг другу необходимую для синхронизации данных информацию.

Я подумала, как она метко понимает, что меня смущает в данный момент. В Агентстве никто не был случайным. Все специалисты подобрались так, чтобы мне было хорошо и спокойно. А я, невротик, постоянно искала подвох. Даниэлла рассказала, что Софи Бовье говорит на русском языке с той же легкостью, что и Мизонье. Её особый дар – чувствовать людей, а её докторская написана на тему «Система построения межличностных взаимоотношений на основе эмпатии или природа эмпатии в человеке». Так что процедура не могла занять много времени. После этого Даниэлла развернулась на одних каблуках и упорхнула из кабинета, оставив меня среди белых и серых оттенков внеземного пространства Агентства.

В комнате не было ничего, кроме кресла и венца на подставке. Казалось, что нет и меня. Я была будто в невесомости, плыла в пространстве времени и слушала своё дыхание. Захотелось свернуться калачиком. Сначала мысли неслись взбудораженные новыми ощущениями, увлекая меня за собой. Но скоро поток их поредел и остались только самые свежие вопросы.

Что это за место на самом деле? Что значит «мне это здание выдали»?

Или это здание настолько умное, что сканирует меня с момента, как я ступила на его порог? А может быть, обо мне уже всё давно известно, благодаря интеллектуальным алгоритмам, работающим с историей запросов в Google или Яндекс, моим медиа‑подпискам, местам, где появлялась и людям, на чьих фото засветилась. Веки отяжелели. Я услышала своё неторопливое дыхание. Тишина зашумела сильнее и поглотила моё сознание.

Я лежала там, в одной из комнат в глубине каплевидного здания. А мои мысли удалялись дальше в глубь, попадая в некое бескрайнее пространство человеческих сновидений. Я увидела картинку, будто всеми силами тяну на себя узел, к которому тянется бессчётное количество нитей разных цветов. Это настолько тяжело, что гримаса страдания исказила моё лицо. А нити всё расползались, неумолимо сдвигая меня с места и утягивая за собой. Я почувствовала, как же это невыносимо сложно. И как внутри ещё теплится желание отпустить узел.

Каждая его нить вибрировала на свой лад: некоторые звучали как музыка, другие нервно дёргались как заведённые, третьи смеялись или ехидно таращились на меня. Прислушиваться к ним было ещё сложнее, чем удержать. Но крик и пение, звон, резкий приказ, нытьё и роптание сумасшедшего доносились до моего уха неразборчивым кривляньем голосов, с нарастающей и нарастающей громкостью. Пока не остался один лёгкий шёпот, со всей силой уронивший меня на кресло в серой комнате:

«Где моё место?»

Сердце бешено билось в груди. Я резко проснулась от короткого сна и сначала потеряла ориентир и чувство реальности. Резкий страх упасть заставил меня сжать краешки кресла и приподняться озираясь. В комнате было по‑прежнему пусто. Неожиданно я уловила ненавязчивый аромат сандалового дерева в тонком сочетании с лемонгассом. Сердце тут же благосклонно сбавило темп и окунулось в восторг ароматерапии – умная комната распознала моё состояние быстрее меня самой и включила тон атмосферы.

Покажите мне человека, кто сможет без тени стыдливости взглянуть в своё прошлое вместе с кем‑то чужим под ручку и сохранить бодрый настрой. Я боялась, что загляну в себя и крикну, словно в колодец с водой, надеясь услышать эхо, а ответит мне чудовище, что прячется там уже много лет. Выползет и утащит меня плутать по лабиринтам детства, снова переживать всё то, что я так старалась забыть последние годы. Не просто забыть, а залить бетоном, закатать асфальтом и построить рядом церковь, чтобы замолить там грехи перед самой собой, своей природой, которую я отчаянно уродовала, вырезая тупым ножом на её нежном теле новую себя, соответствующую ожиданиям мамы, подходящую под общий стандарт, удобную для всех.

Доктор Бовье оказалась привлекательной женщиной за сорок. Короткие рыжие волосы уложены словно пёрышки у нахохлившейся птицы. Круглые очки в белёсой прозрачной, оправе, и взгляд синих глаз. Её белоснежный брючный костюм смотрелся одновременно просто и изысканно. Эта дама походила на всех врачей сразу. Она не была моей «соседкой», как Мизонье, или «подружкой», как Даниэлла. Она была тем, кто даёт решения, но не решает за тебя. Мне запомнилось, как она слегка картавила на звуках «р» или притормаживала речь на сочетании «хр». Так и хотелось попросить её сказать «сахар».

– Добрый день. Меня зовут доктор Софи Бовье, – сказала она мягким голосом человека, который отдаёт предпочтение чаю.

– Здравствуйте… – всё моё нутро сжалось ещё сильнее.

– Поговорим? – мои переживания не остались для неё незамеченными, и она дружелюбно немного наклонила голову вправо.

Казалось бы, чего такого, но такой жест почему‑то заставил меня почувствовать к ней некое доверие.

Она обошла вокруг, пахнула легким ароматом зеленого чая, и слегка нажала на стену слева от меня, откуда выехало кресло с подставкой для чашки и небольшим планшетом.

– Что мне нужно рассказать?

– О, не переживайте. Ничего рассказывать не нужно. Мы же не на терапии, – лёгкий смешок. – Этот планшет вместе с венцом позволят нам с вами пройтись по всем вашим воспоминаниям и найти то, что нужно без единого слова.

Она постучала пальчиком по планшету и сделала паузу, давая мне возможность что‑то сказать. Но я молчала и только выпускала пузырьки воздуха.